Только после этих слов Кристиан ощутил укол совести – он далеко не сразу понял, что вызвало в нем вихрь чувств при виде больного мальчика, выбредшего в коридор. Теперь до него дошло: он напомнил ему о сыне, который, возможно, все-таки болен. Кристиан знал, что не должен переживать, ведь теперь с ним Рейта. Но он оставил ее одну в Эндерглиде, положившись на старых друзей, успевших побыть его врагами, и никто не знал, что сейчас с ними происходит.
Когда Кристиан думал о Рейте, сердце его успокаивалось. Но стоило мыслям переместиться к Демиану, его почему-то терзали дурные предчувствия. Он и сам не мог понять, почему. Кристиан отвык от подобных ощущений, он не мог в них разобраться и потому они были ему неприятны.
Он дал Юану горсть золотых монет. Тот сбегал обратно в дом и, сунув деньги в руки изумленной хозяйке, вернулся к Кристиану и Лейан. Не медля, все трое отправились в путь. Дождь почти перестал, хотя в небе все еще сверкали молнии. Но оставаться на месте после слов солдат было просто невозможно.
– Как это понимать? – недоумевал Юан. – Господин Балиан!
– Странно звучит, спору нет, – сказал Кристиан. – Надеюсь, это не он поднял восстание.
– Конечно, нет! – была уверена Лейан. – Он бы не смог…
– Смог бы! – верил в брата Юан. – Но не успел бы. Ведь так мало времени прошло! Он же не как мы, ему приходилось останавливаться, цапался он там, помните? Когда бы успел с Сигфридом и Торгниром поссориться? И людей собрать! «Господин Балиан!» Нет, что-то тут не так.
– Не будем делать преждевременных выводов, – Кристиан сохранял спокойствие. – Держись крепче, Лейан. – И он погнал лошадь вперед, к темнеющему поодаль сырому лесу.
Как они и предполагали, добраться до башни было делом нелегким, и темнота теперь казалась меньшим из зол. Молнии и ветер как следует поработали и в лесу, хотя если и начался пожар – в воздухе витал едкий запах дыма, – то огонь пока еще был далеко. Впрочем, поваленных деревьев хватало. Искать другие тропы не хотелось, Кристиан, Юан и Лейан единогласно решили идти напролом, чтобы поскорее достичь цели, поэтому им пришлось обходить павшие вековые деревья. Труднее всего было с лошадьми, особенно когда не оставалось иного выхода, кроме как перелезть через преграду. Это занимало много времени, и лошадям такая переправа совсем не нравилась. Кристиан, Юан и Лейан тоже были не в восторге, тем более что оказалось, что во время тушения пожара Юан обжег руку.
Сначала он этого не заметил, но когда перелезал через очередное дерево и острая ветка задела обожженную кожу, Юан даже вскрикнул от боли – настолько та была неожиданной и сильной. Пришлось остановиться. Лейан, предусмотрительно прихватившая бинты и обеззараживающий раствор, быстро сделала ему аккуратную перевязку, за что удостоилась похвалы от Кристиана и горячей благодарности от Юана, выраженной, конечно, в пылких объятиях.
– Честное слово, Лейан, если бы ты и я не были влюблены в некоторых неблагодарных личностей, я бы на тебе женился! – заверил он.
Лейан, ничуть не смутившись, махнула рукой. Юан нередко шутил по этому поводу. Вызвано это было в основном тем, что, так как последние десять лет они провели в тесной компании друг друга, Гволкхмэй лелеял надежду, что ему удастся женить Юана на Лейан и «забыть уже об этих проклятых Розенгельдах». Уверения в том, что они просто друзья, не помогали. Гволкхмэй вполне этому верил, но сдаваться все равно пока не собирался. Правда, сейчас ситуация немного поменялась, ведь он узнал, что у Кристиана есть сын, соответственно, род Розенгельдов уже получил продолжение. Да и Балиан вернулся – словом, с женитьбой Юана можно было повременить.
