Возвращение в истокам - страница 47

После ужина все вместе долго сидели у костра. Игорь предложил каждому рассказать немного о себе, сам начал рассказ первым:

– Родился я давно по нынешним меркам, сто сорок четыре года назад в городе Каменец-Подольский, на улице братьев Креатовичей. Родители держали небольшой магазинчик, в общем, на жизнь хватало. Помимо меня в семье было еще две сестры. Учился я в церковно-приходской школе, потом поступил в университет в Киеве. Отец мечтал, чтобы я стал адвокатом, говорил, что адвокаты много денег зарабатывают. Но, если честно, в университете своя жизнь, отличная от обычной. К тому же, я всегда шебутным был, любил приключения, драки там разные. Да и времена тогда уже начинались смутные. Среди студентов было модным состоять или, по крайней мере, симпатизировать какой-нибудь политической партии. Я жил в одной комнате с товарищем, состоящим в партии анархистов, так что про анархию он мне много рассказывал. Мы даже ночи напролет спорили об учениях Бакунина, что в них хорошо, что – терпимо, а что и вовсе утопическое. Однажды он привел меня на собрание, которое проходило на нынешней улице 9-го января. Там нас полиция и накрыла. Нам с товарищем удалось бежать. В темноте, правда, мы разделились. До нашей квартиры было далековато возвращаться ночью, да и полиция могла ждать, поэтому я решил заночевать на Лысой горе, на которой оказался в ту ночь. А что? Тепло было, под любым кустом можно было выспаться не хуже, чем в постели, ночь стояла на диво лунной и звездной. Красота!

Проснулся я в ту ночь от пения. Открыл глаза, смотрю: на самой горе девушки, одетые во все белое, водят хоровод и поют. Красиво так поют, в три голоса. Слова, правда, незнакомые, мелодия красивая, но непривычная. А одежды девушек аж серебрятся от лунного света. Я подпер голову, заслушался, засмотрелся. Начали девушки кружиться быстрее, потом танец вообще перерос в бешеную пляску. И вдруг все замерли. Мне стало жутко и интересно одновременно. Почувствовал я, что вот-вот что-то должно произойти. И точно, от Луны, в ту ночь особенно огромной, в центр круга ударил луч. Коснувшись земли, он разделился на множество более тонких лучей и, описывая дугу, они разлетелись по всему Киеву. Уже позже я узнал, что этот обряд проводят молодые ведьмы перед самым Иваном Купалой, чтобы папоротник цвел да людям радость и богатство приносил.

Но в ту ночь что-то пошло не так. Сначала я услышал шум позади себя, словно дралось там несколько человек, а потом к девушкам выскочил отряд полицейских. Девушки бросились врассыпную, полицейские – за ними, давай ловить их, вязать. Девушки кричат от боли. Мимо меня прошло трое в штатском, начали распоряжаться. Нескольким девушкам удалось вырваться, те трое кинулись за ними. Одна побежала в мою сторону. Ну, я и так был в ту ночь в бегах, так что терять мне все равно было нечего. Схватил я незнакомку за руку, набросил ей на плечи свой пиджак и потащил за собой. Была за нами погоня, но тот район я знал неплохо, удалось нам сбежать к Днепру, где мы спрятались в кустах. Там и сидели до самого утра. Нас искали, долго искали, упорно, но не нашли. Сидели мы поэтому молча. А как начал заниматься рассвет, моя незнакомка, даже не назвав своего имени, сбросила пиджак, поцеловала меня в лоб и убежала. Ну, думаю, все, потерял кудесницу. Ан нет!

Вернулся я на квартиру, где уже поджидали полицейские. Обыск устроили форменный, ну, думаю, литературу запрещенную ищут. Товарищ мой сидит на кровати, глазами хлопает, ничего не понимает. Книги по анархии по всей комнате валяются, никто на них внимания не обращает, как и на товарища моего. А за столом сидел франт в штатском, указания раздавал. Как только он меня увидел, подошел, поклонился, вежливо так спросил, где я ночь провел, а потом как врежет мне под дых, у меня аж искры из глаз посыпались да дыхание враз пропало. Пока я приходил в себя, меня заковали в кандалы и под белы рученьки посадили в казенный экипаж с решетками. В тюрьме допрос продолжили, все о незнакомке расспрашивали, куда сбежала, как я помогал, как ее зовут и где живет. Франт, а он оказался товарищем полицмейстера, то есть его заместителем, никак не мог поверить, что я ни о чем с незнакомкой не говорил. В общем, избили меня тогда так, что пришлось в больничку везти. Там мне выделили отдельную палату с решеткой и двух городовых для охраны. Провалялся я на казенных харчах да медикаментах три дня, а на четвертый, с самого утра, пришла в палату новенькая медсестра. Глянул я на нее, и обмер: это была та самая девушка, которую я ночью спас. Передала она мне порошки, справилась о здоровье, пожелала выздоровления и ушла, словно не помнила ничего. Развернул я один пакетик с порошком, а там – записка с подробной инструкцией, как и что делать, дабы слинять из больнички. В общем, чтобы долго не рассказывать, в ту ночь я оказался на воле. Вывезли меня за Киев, поселили на старой мельнице, где все и пояснили. Рассказали, что, когда водили молодые ведьмы свой хоровод, нагрянули Лучезарные, и, если бы не я, старшая ведьма оказалась бы тоже у них. Возвращаться на учебу мне было нельзя, сразу повязали бы, пришлось, как тогда говорили, уходить в подполье. Предложили бороться с Лучезарными, к тому же, у меня и характер подходящий, и способности кое-какие оказались. Если честно, в тот момент я был готов на все, да и время тогда наступало смутно-революционное. Я был напичкан литературой, романтика революционная взыграла, в общем, согласился я. Меня переправили сюда, обучили, потом начали давать задания. За эти годы побывал во всех, как сейчас говорят, горячих точках, многому научился, постиг кое-каких мудростей, поэтому наш волхв-хранитель поставил меня советником Ра в центре: обучать молодежь, передавать опыт.