– Все.
Хорошо, что я сидел, по крайней мере, секундная слабость в ногах прошла незамеченной. Сглотнул, выдохнул с шумом и, помассировав лоб, устало проговорил:
– Нда, вы умеете обрадовать.
– Ты сам спросил, – пожала плечами княгиня. – Хотя нет, я слегка ошиблась, – женщина улыбнулась, – боярыня Златолесская уже успела родить, так что поздравляю тебя с дочкой, – она посмотрела на мужа с хитринкой в глазах, – а нас – с внучкой.
– И почему я узнаю это только сейчас? – произнёс я в пустоту перед собой.
– Потому что врачи настоятельно рекомендовали излишне тебя не волновать.
– И где сейчас остальные девчонки?
– Потихоньку готовятся к родам – у кого семь, а у кого почти девяти месяцев…
– Какая же жесть… – тихо пробормотал я, массируя виски.
– Здравствуй.
Марину я нашел в привычном взгляду пилотном комбинезоне, в гараже поместья, сосредоточенно просматривающей какие-то документы возле крупных металлических контейнеров, выгруженных прямо на бетонный пол. Улыбнулся, стремительно развернувшейся на голос девушке, поинтересовался, – Занята? – показав глазами на новую деталь интерьера.
– Не для тебя, – справившись с секундным волнением, Ржевская тряхнула чуть растрепавшимся хвостом волос и решительно, в несколько стремительных шагов, сократив до нуля расстояние между нами, схватила, притягивая к себе и жадно впиваясь долгим поцелуем.
Противиться я не стал, тем более сам хотел сделать что-то подобное, но Марина опередила. Отстранился, переводя дух, довольный тем, что пока целовались, всласть успел пожмакать крепкую задницу партнерши.
Всё-таки это для женщин поцелуй может быть самодостаточным действом, для мужчины, такого как я, поцелуй лишь дополнение к чему-то ещё. Вот когда целуешь и одновременно сжимаешь в ладонях её грудь или попку, вот это да – хороший поцелуй. А ещё лучше, если и сам внутри неё в это время находишься. Да… Но поговорить я хотел немного о другом.
– Что это там у тебя? – вновь показал я на ящики.
– Да так, пока секрет. – Подполковница улыбнулась, не спеша убирать руки, спросила сама, – Ты что-то ещё хотел?
– Да, – став вновь серьезным, и ещё раз вспомнив разговор с “родителями”, взглянул в глаза девушки, – ты знала?
– О чем?
– О остальных, с кем у меня было.
– Что они от тебя…
– Да.
– Знала.
Мы смотрели в глаза друг-друга и нам не надо было договаривать, всё понималось с полуслова.
– Прости, мне запретили тебе говорить.
– Нет, это ты меня прости, – ответил я, решительно беря за талию и притягивая Марину к себе.
– За что? – веки её на секунду распахнулись шире, в легком удивлении.
– За то, что не подарил тебе то, что дал им, – ответил я серьезно.
– Но у тебя и так, – девушка грустно и одновременно иронично хмыкнула, – скоро шесть детей будет.
– Тем более, – с каким-то даже весельем произнес я, – одним больше, одним меньше…
Она попыталась дёрнуться назад, но я удержал. Напрягая все мышцы, конечно, но удержал, не дав вырваться, сказал уже без шуток, – Марин, я действительно хочу сделать тебе ребёнка, если конечно, ты сама этого хочешь. И сделал бы его тебе раньше, если бы знал заранее. Ну что, ты согласна?
На несколько долгих мгновений мы замерли в неустойчивом равновесии, её сила противодействия уравновешивалась моей, а затем она прекратила сопротивляться, легко подняла меня в воздух, прижала к себе и закружила.
– Конечно согласна, – произнесла она, опустив меня обратно на землю, улыбаясь самой счастливой улыбкой какую я только у неё видел, – пусть мужитьба мне не светит, но девочка рожденная от тебя будет сильной и смелой, я уверена.
