Многие люди, не желая ходить пешком, приезжали на поляну на своих машинах и неуклюже пускали корни среди многочисленных палаток. Утомившись от жаркого торгового дня, мы с Андреем решили не идти на концерт, а лечь спать. (Начальник с Михаилом отправились-таки слушать.) Рядом подъехала и остановилась, прямо рядом с нашими палатками, какая-то машина. Мы решили ей отомстить. У нас хранился большой кусок – полбатона – колбасы, протухшей и заплесневевшей по причине жаркой погоды и моего неумения хранить колбасу. Этот кусок колбасы оказался диаметром с выхлопную трубу машины, может, чуть больше. Аккуратно, чтобы не шуметь, мы ввинтили эту колбасу в выхлопную трубу нахальной машины, под покровом ночи. Никто не заметил этого деяния – все были на концерте. «Вот, утром будет интересно!» – решили мы с Андреем и уснули под громкие звуки песен, слышных вокруг.
Утром проснулись – ни машины, ни колбасы. Уехала-таки! Так и не удовлетворив нашего любопытства.
* * *
Я попытаюсь объяснить, что люди находят на этом, самом большом в СНГ, ежегодном фестивале. Основное на Грушинском не сами песни – немногие поедут за сотни и тысячи километров ради одного, пусть даже длительного, концерта! Ради этого по дороге испытывать давку в электричках, на поляне созерцать невозможность поставить палатку в радиусе трёх километров от того места, где бы хотелось её поставить, а бродя по «лесу», делать виражи, чтобы на зацепить чью-нибудь ногу… Но для людей определённого круга, для всякого рода туристов, неформалов, для разных бородатых, волосатых, с гитарой в руках и рюкзаком за спиной (а иногда и с детьми), это традиционное место общения, место встречи. Повидать старых друзей, из самых разных уголков России, познакомиться с новыми, – ведь даже в том, чтобы сидеть возле примуса и рассуждать о том, что-де «Груша сейчас деградировала, машин много, и торгуют повсюду», – в этом есть какой-то ритуальный смысл.
На этот раз нас интересовала именно торговля. Пока я, Михаил и товарищ начальник распространяли кассеты и многочисленные книги (кроме моей), Андрей Винокуров выставился отдельно распространять книгу «Практика вольных путешествий»: надо же и от неё избавляться! Параллельно сотню книг я отдал, по совету начальника, на реализацию торговой службе фестиваля4. Итак, Андрей, торгуя, познакомился с жителями Кургана, которые позвали нас в гости; а я – с человеком из Челябинска, который позвал нас также. Отметим также Наталью из Самары, с которой мы познакомились здесь же и у которой рассчитывали помыться по окончании Груши. Встретили также массу прежних знакомых.
Антон Кротов и Андрей Винокуров внутри палатки.
На Груше удалось раздать несколько сотен пожелтевших номеров «Вольного ветра» 1990 года выпуска. Приятно, что хоть не скоро, но находят номера своих читателей.
* * *
Наконец, прошёл день воскресенья, и «Вольный ветер» (в составе Минделевича и Михаила), продав почти всю отягощавшую его ношу, готовился к отъезду в Москву, а мы с Андреем, теперь уже по-настоящему вольные, готовились к отъезду на восток. Настроение было хорошее. «Грушинка» медленно расползалась, нескончаемым потоком людей засасываясь наверх, к электричке, как песок в песочных часах засасывается и просыпается вниз через маленькую дырочку. Люди покидали Грушу, сделав то, что они хотели: одни – продав, другие – купив, третьи – потусовавшись, четвёртые – послушав, пятые – выпив, в общем, выполнив желания дней своей жизни и оставляя за собой сотню тонн мусора, равномерно рассеянного на площади в несколько квадратных километров.
