Сталин заставил регулярные структуры работать в чрезвычайном, т. е. несвойственном их природе (содержанию), функциям и целям режиме, рекомбинируя и сталкивая их. Он не всегда побеждал, ему приходилось отступать и кружить, «сживая врага со света», его жизнь часто висела на волоске, особенно в 1936–1938 годах. Однако в конечном счёте он выиграл, обогатив опричный принцип нестандартным применением.
Опричнина Сталина – это опричнина без опричнины, функциональная опричнина. Успеху сталинской игры в немалой степени способствовало то, что в молодом советском обществе институты ещё не до конца оформились и их можно было на какое-то время «перепрофилировать» или вообще использовать неинституциональным способом. Как только оформление произошло – это случилось во время Великой Отечественной войны, – пространство опричных игр стало сжиматься и, в конечном счёте, сжалось до одной отдельно взятой фигуры – вождя, а после его смерти началась олигархизация.
Русские опричнины были очень разными, каждая из них соответствовала своему времени. Так, опричнина Ивана Грозного приняла форму монастырской, церковно-орденской организации. Петровская опричнина в духе XVIII века была гвардией. Большевистская – в духе ХХ века – партией, правда, невиданного доселе «нового типа». Наконец, Сталин использовал опричный принцип с опорой на властные структуры и спецслужбы. Однако суть, чрезвычайная и в то же время легальная, оставалась прежней, как и целевое назначение – подчинение существующих властных институтов новой форме, которая сначала явлена в виде «чрезвычайки», надстроенной над ними, рядо-положенной им или перезагружающей их.
Опричнина представляет собой орган комплексного воздействия на социальный процесс, комплексный аппарат управления. Здесь задействованы властное измерение (энергия), собственническое (вещество) и идейное (информация). При этом от опричнины к опричнине роль и значение психоинформационного измерения возрастает. Если в опричнине Ивана Грозного оно играет минимальную роль, то в таковой Петра I оно на первом плане – культурный переворот, изменение психоисторического кода, правда, переворот, охватывающий только верхушку.
В ситуации применения опричного принципа Сталиным, так же, как и в опричнине «профессиональных революционеров», психоинформационный аспект не только приобретал первостепенное значение, но его объектом становились все слои населения.
И ещё одно. Каждой последующей опричнине приходилось иметь дело с обществом, находившимся в худшем социальном и социально-психологическом (психическом) состоянии, чем то, с которым имела дело предыдущая «чрезвычайка». Опричнина Ивана имела дело с относительно здоровым обществом, груз его проблем накапливался в течение длительного времени, развитие шло медленным темпом, русское население было свободным. Наиболее острые противоречия концентрировались главным образом наверху социальной пирамиды. Пользуясь пушкинскими метафорами, можно сказать: «море слегка разыгралось», «помутилося синее море».
Пётр курочил всё ещё сильное, но уже не вполне здоровое русское общество – подгнило что-то в царстве русском. Этим чем-то были, во-первых, результаты раскола, надломившего русскую жизнь и вымостившего дорогу петровским преобразованиям и его «бесенятам»; во-вторых, крепостное, т. е. несвободное состояние части русских людей – тоже своего рода раскол; в-третьих, беспокойство «бунташного века» – «неспокойно синее море», «почернело».
