По дороге до места встречи я ломал голову, трактуя события так и этак, но вскоре бросил это занятие. Ничто ни на дюйм не прояснилось, только запуталось.
Папаня уже поджидал меня на пустыре возле серебристого «мерседеса». Он был в костюме, при галстуке, и жиденькая его челка была тщательно прилизана вбок. Рядом с боссом жмурился на солнышке Вася, который – во, блин, прикол! – тоже был в костюме и при галстуке. Глянешь – сразу видать: конкретные мужики с важных переговоров. В «мерседесе» находился только шофер – и никаких амбалов. То есть вообще. Что творится на белом свете?
Выдав мне белозубую улыбку, Вася указал на свои часы.
– Опаздываешь, Глеб Михайлович.
– А сам? – парировал я. – Сколько я вчера тебя ждал?
Папаня ослабил узел галстука.
– Пора с вас обоих бабки лупить, – подмигнул он, – в мою копилку.
Мы обменялись рукопожатиями.
– Ладно, Игнат, – сказал я, – выкладывай, что знаешь.
Плутоватые глазки Папани, оглядев окрестности, уперлись в карман моей рубашки.
– Деловой – спасу нет. Спросил бы, как мое здоровье, бизнесом бы поинтересовался.
Я взглянул на часы.
– О твоем бизнесе, Игнат, меньше знаешь – крепче спишь.
– Во-во! – хохотнул Вася.
Папаня с усмешкой возразил:
– Жизнь меняется, Француз, и не всегда в худшую сторону. Может, посидим в «Арагви»?
– Правда, Глеб Михайлович, поехали! – подхватил Вася. – На часок-другой!
Я поймал вдруг себя на том, что приятельски улыбаюсь этим представителям адаптированного криминала.
– Спасибо, в другой раз. Вот разгребу проблемы… Игнат, выкладывай: времени мало.
Лицо Папани выразило досаду на мою упертость.
– О, кей. Что касается Сычихи, капитана Сычовой то есть, о ней скажу мало. Мент она, вроде, правильный. Работает по особо тяжким. Методы у Сычихи нетрадиционные, за что ее дважды чуть с Петровки не турнули. Сейчас она в группе майора Калитина…
– Что значит нетрадиционные методы? – уточнил я. – Можешь привести пример?
Папаня наморщил лоб.
– Скажем, такой случай. Верь, не верь – за что купил. Накрыли они в Ясенево подвал с оружием и повязали шестерых пацанов. Те, дуболомы, отбиваться вздумали. Двоих Сычиха уделала в драке и во время шмона обнаружила в сумке старшого пакет кокса, граммов триста. Вместо того, чтобы оприходовать этот кокс, как положено, она под угрозой «макарова» заставила задержанного сожрать весь пакет до крошки. Хорошо, бедняга проблеваться успел… Что лыбишься, Француз? Понравилось?
– Как можно? Я возмущен до глубины души.
– Оно и видно. За эту выходку Сычиху распять хотели, но как-то обошлось. Сейчас она ловит отморозка, про которого ты спрашивал. О нем известно еще меньше. Что он подписывается «Француз» – это мелочь. Главное…
– Ни фига себе мелочь! – ввернул я. – Прилепили мне эту кличку, кто-то ее использует, а Сычиха трясет меня!
Вася сплюнул себе под ноги.
– Мы его достанем, Глеб Михайлович. Гадом быть, достанем.
Папаня с усмешкой на него покосился.
– Василий, знаешь, кто ты? Ты энтузиаст.
– Хорош прикалываться, – буркнул Вася.
– Нет, кроме шуток. Ты что ж, лохотрон, думаешь, Глеб уголовки боится? – Игнат бросил на меня лукавый взор. – Глянь, дрожит весь! Угомонись, Василий.
Увы, умный этот ворюга знал обо мне достаточно. И поправить здесь ничего было нельзя, поскольку свидетелей я должен избегать, а не ликвидировать.
– Короче, Игнат, – сказал я. – Говори по делу – и разбежались.
Папаня продолжил с того места, на котором я его прервал:
