Надо что-то делать. Подумала я, возвращаясь в кафе и потирая замерзшие на морозе пальцы. Диковинный жуткий аромат так никуда не испарился, но я старалась держаться от «протухших» посетительниц на расстоянии, чтобы не вернуться на улицу дышать свежим воздухом. Прошла за прилавок, пристроилось на стуле в уголке, благо новых гостей не намечалось. И снова присмотрелась к нитям, которые шли от испачканной к ее подругам, чтобы подтвердить, что мне ничего не привиделась, и я в здравом уме и светлой памяти.
Наверное, их можно как-то оборвать. Подумала я, покусывая нижнюю губу. Они плохо на нее влияют, словно забирают силы и желание жить, рисовать, вселяют безысходность и безволие. Жуть какая-то, я потрясла головой, отгоняя неприятные мысли. Откинула назад копну вьющихся рыжих прядей, которые не хотела держать никакая заколка. Я с утра собрала их в высокий хвост, но он постоянно съезжал вниз под тяжестью моих густых волос, пришлось их распустить. А в это время посетительницы, доев содержимое своих тарелок, стали потихоньку собираться, натягивая теплые куртки и шапки.
И что делать? Я вскочила со стула. Просто так отпустить их, оставив девчонку на съедение этим фуриям? Нельзя. Не осознавая в полной мере, что хочу предпринять, я обошла прилавок, по дороге схватив поднос и зачем-то нож, которым вскрывала сливки и другие упаковки, и направилась к одевающимся гостям. Нет, зарезать я никого не собиралась, у меня пока все дома. Я планировала для начала собрать грязную посуду. Но когда поняла, что школьницы вот-вот уйдут, замахнулась ножом и рубанула воздух между испачканной и ее подружками так, чтобы перебить нити, соединяющие их. Воздух между ними заискрился, пошел рябью, и я отчетливо услышала звук лопнувших струн. В глазах потемнело и меня повело в сторону, прямо к столу.
- Так нельзя! – Где-то сзади рявкнул взволнованный мужской голос. – Сумасшедшая, что же ты делаешь! – Проорал тот же человек, что и секунду назад, а я почувствовала острое головокружение и вцепилась пальцами в край столешницы.
Дышать стало тяжело, словно воздух вокруг нас превратился в тягучий кисель, и не хотел втягиваться. Перед глазами запрыгали красные пятна. Я вяло смотрела на происходящее со стороны, хотя оно реально вызывало ужас.
Та, что с грязными пятнами на руках рухнула на пол как подкошенная и не подавала признаков жизни. А у двух остальных старшеклассниц из носа разом хлынула бордовая кровь, заливая лицо, одежду, пол кофейни. Девушки громко завизжали, тряся перед собой руками как ошпаренные стали метаться по заведению, пачкая кровью все вокруг. А я снова услышала уже знакомый рассерженный мужской голос и обернулась.
- Совсем рехнулась?! – Рыкнул недавний прохожий в черном пальто с ярко-оранжевыми глазами, которого я видела на улице с дрессированной игуаной. – Разве можно порчу просто перерубить ножом?! Вот что значит неуправляемые способности, - он подхватил меня под локоть, усадил на стул и, нагнувшись, заглянул в лицо. – Плохо тебе, - не спросил, а констатировал. - А ты думала, будет по-другому? - Хмыкнул и распрямился, теряя ко мне интерес. Развернулся и властно рявкнул на растерявшийся персонал: - Скорую!
У меня перед глазами прыгали блохи и жужжали мухи, и за всеми этими дикими насекомыми было плохо видно происходящее, но я все равно отчаянно вглядывалась. У блондинки и хвостатой так из носа хлестала кровь, что казалось, они сейчас затопят всю кофейню. Те немногочисленные посетители, которые были, куда-то исчезли. Аня, стояла за прилавком как окаменевшая и стеклянным взглядом смотрела перед собой. Оксана, менеджер кофейни, на улице встречала скорую.
