Но, чем ближе Рикорд подбирался к человеку, склонившемуся в молитвенной позе, тем сильнее он ощущал внутреннее беспокойство и какое-то странное чувство, которое все плотнее сжимало его разум. Отголоски осознания происходящего стучали всё громче в разуме человека, однако же, никак не могли достучаться до него.
Внезапно, небо озарилось белой вспышкой, а за ней последовал оглушительный гром.
Рикорд подскочил, едва не пискнув от испуга, но вовремя успел закрыть себе рот. Однако, человек, находившийся от него в каких-то нескольких метрах, не подавал никаких признаков жизни. Да и человеком-то его трудно назвать. От одежды бедолаги остались жалкие обгорелые ошмётки, под ним лежал пепел, да и вонь горелого мяса стоит нестерпимая. Зрелище мягко говоря плачевное.
Однако же, Рикорд был настолько шокирован, что попросту не мог поверить собственным глазам, продолжая идти к человеку в надежде на то, что зрение обманывает его. Да и вообще, происходящее сейчас – один сплошной ужасный сон, который вот-вот кончится. Он проснётся и обнаружит себя лежащим на компьютерном кресле, перед ним будет гудеть его любимый компьютер, на который он потратил почти три своих зарплаты, рядом, на столике, будет стоять тарелка с любимыми орешками, безалкогольное пиво, которое ему посоветовал врач, чтобы тот ненароком не сорвался и не начал пить, а на экране старого монитора в этот момент будет идти какой-нибудь ужастик. Было бы здорово, если бы это всё оказалось правдой, подумал про себя Рик.
Как только рука потянулась к обуглившемуся, скукоженному телу, Патрик схватил сержанта за запястье. Рикорд тут же повернулся к новичку, одарив его суровым взглядом, пытаясь сообщить ему этим, что парень не смог выполнить даже такой простой приказ, но лицо новичка выглядело безысходным и выражало оно лишь только сочувствие к ушедшей из этого мира душе.
– Сержант, ему уже не помочь, – с горечью подметил Патрик, покачав головой. – Нам нужно идти.
– Нет… – потерянно ответил Рик, всё ещё не пришедший в себя. В далёком детстве бедному мальчику уже доводилось видеть обгоревшее тело. В лет семь ребёнок увидел своего деда, погибшего от пожара. Тогда будущий полицейский не был смелым, да и не думал идти по стопам отца на столь трудную и тяжёлую работу, где встречаются и не такие ужасы, однако, этого хватило, чтобы оставить неприятный след в жизни ребёнка. Его разум помутнел, он тут же скинул с запястья руку новичка, а потом резким движением потянул на себя обмякшее тело.
Силуэт имел мужские черты, но каких-то определённостей не проглядывалось. Трудно что-либо углядеть в таком-то безобразии: шматки обгоревшей одежды слились в единую массу с кожей и мышцами, лицо было почти полностью лишено кожи, в некоторых местах проглядывались кости, в глазницах отсутствовали глаза, лишь только какая-то непонятная субстанция растекалась внутри. Левая ключица оголилась от природного естества человека. Губы скукожились и усохли, да и сам труп выглядел так, будто несколько дней пролежал в пустыне под палящими лучами солнца. От мертвеца всё ещё шёл слабый дым. Даже судмедэкспертам придётся нелегко, хотя, они, наверное, видали вещи и по хуже.
Патрик не выдержал подобного зрелища, желудок подал знак и организм избавился от завтрака, а за первым разом последовал и второй. Спазм не отпускал несколько долгих секунд, пока наконец желудок полностью ни опустел.
