– Я, наверное… тоже пойду, ладно? Надо на маглев успеть до Олбани, у меня в полвосьмого уже первый семинар…
Аспид вставил наушник в ухо и легонько коснулся тонко пискнувшего сенсора, отпихивая ладонью с любопытством протянувшего к нему нос маленького дракончика. Сквозь тихий белый шум, немного напоминавший шум прибоя, постепенно проступил ритмичный, словно капающая вода, странный звуковой узор. Как будто тиканье часов или потрескиванье поленьев, потом вроде как накладывающиеся на них то ли хруст снега, то ли кошачье мурлыканье…
– Дуй, младенчик, – равнодушно кивнул Мэйсону Кейр. – Завтра утром обо всём мне отпишешься.
Тот торопливо подошёл к двери и стал натягивать на себя сдёрнутую с вешалки курточку, то и дело путаясь в рукавах. «Какой-то он в последнее время сделался нервный, правда, покровитель?» – послышался в мыслях у Аспида тихий голос Таютки. Мальчик задумчиво покачал головой, пересаживая крылатую ящерку с плеча себе на колени, и та тут же принялась вылизывать себе тонким раздвоенным язычком полупрозрачное перепончатое крыло. Что-то в Мэйсоне в последнее время действительно изменилось, это точно. Ещё совсем недавно тот, помнится, старательно смотрел на всех свысока, чем невероятно раздражал Кейра…
Аспид снял наушник и с лёгким разочарованием бросил его обратно на стол.
– Ни фига не чувствую, – недовольно сказал он.
– Ничего удивительного, – хмыкнул Кейр. – Ты же больше не смертный.
– А на смертных волновые стимуляторы что, действительно всегда так сильно действуют?
– На кого как, – тот ухмыльнулся. – Говорят, сны «под волной» интересные снятся.
– Это опасно, да?
– Ай, да брось ты, бро, – Кейр пожал плечами. – В Канаде вся эта дребедень вообще давно уже продаётся в каждой аптеке. Вроде как от депрессии помогает и от алкоголизма. Сплошная польза… И в Калифорнии мозгочастотные корректоры в будущем году, наверное, тоже легализуют. Чем, спрашивается, гражданин Нью-Йорка принципиально отличается от какого-нибудь там, мать его, канадца? Так что мы с парнями просто принимаем удар на себя и по мере сил работаем на справедливость, ага?
Пыльные жалюзи на окнах были плотно закрыты, и гостиная казалась сумрачной, будто погреб. Почему-то здесь нигде не было люстр – только приделанная к вентилятору матовая лампочка под потолком неохотно освещала стены и истоптанный ковролин под ногами, да ещё ярко горели огоньки вдоль кухонной арки, из-за которой доносился слабый запах кофе и недоеденной пиццы.
«А дома сейчас солнце, наверное, как раз заходит, да, покровитель?» – тёплой волной прокатился вдоль затылка Аспида неслышный шёпот Таютки.
«Наверняка, маленькая, – мысленно ответил он дракончику. – Зимой ведь темнеет рано…»
Народ, небось, сейчас только валит из школы, шлёпает по слякотным дворам, дерётся на ходу мешками со сменкой. А Аспид сидит тут, как у себя дома, в каком-то дальнем углу Нью-Йорка и как ни в чём не бывало рассуждает о нелегальном сбыте волновых стимуляторов… которые в России, между прочим, кажется, тоже пока ещё под запретом…
Смех, да и только. А ведь не стань он год с лишним назад тули-па…
Аспид не успел додумать, ощутив внезапно лёгкий, едва осязаемый ток воздуха около самого своего лба – будто зябкий сквознячок, которым в жаркую погоду тянет из приоткрытого окна.
Таютка на его коленях предостерегающе пискнула, свечой взвиваясь вверх, и мальчик тут же, не думая, пригнулся и вскинул к груди скрещённые кулаки. Спиралью закрутившаяся вокруг его горла бледно-розовая нить, не успев затянуться, столкнулась с на миг окутавшей туловище Аспида туманной пеленой и разлетелась в разные стороны тучей звонких фиолетовых брызг.
