– Что с караваном? – вскричал Нехези, соскакивая с колесницы.
– Его полностью разграбили, а мастеров перебили. У нас было всего десять воинов охраны, господин, – архитектор Мади, посланный главным архитектором фараона Беком, придерживал кровоточащую рану на своем плече. – Что мы могли сделать?
– А князь Кадеша? Он союзник Египта и данник фараона! Где были его воины?
– Они не стали выходить за стены и вмешиваться в бой. Зачем им рисковать собой ради нас. Наш храм Атону им совершенно не нужен. Если бы фараон прислал войска, вот тогда бы они стали помогать.
– Сколько людей с тобой?
– Семьдесят три рабочих, три архитектора, и пять камнесечцев. Это все, кто остался в живых.
– Что же делать? – Нехези схватился за голову. – Что делать, как мне доложить об этом фараону? А ты, Мади, что скажешь Беку? Что ты ему доложишь? О том, что врагов было больше? Да он скажет тебе, что нужно было прогнать их, призвав Атона.
– Кого я только не призывал на помощь! Всех богов Египта и Атона в том числе. Но бог не пожелал меня услышать и наказать святотатцев. Что будем делать, господин?
– Нужно строить храм. Без этого мы не сможем вернуться в Египет. Никто не сможет. Нужно отбить наш караван у врага.
– Невозможно, – решительно покачал головой Мади. – У них больше 500 воинов. И все свирепые словно львы. Если князь Кадеша не решился атаковать, то что ты сможешь сделать с сотней?
– Однажды я атаковал с меньшими силами и победил. Пэнтоэр! Готовить колесницы!
– Нет, господин! Подумай. Это самоубийство!
– Ты мне возражаешь? Что я слышу, Пэнтоэр? – вскипел Нехези.
– Тогда в Нубии у крепости Семне все было иначе. Там были египтяне. Дезертиры из армии фараона. Дисциплины никакой и драться, и умирать никто не хотел. Сейчас перед нами свирепые кочевники. Они готовы принести себя в жертву и будут сражаться до последнего. А у нас трое раненых с последнего боя. И люди устали.
– Что же ты предлагаешь? – Нехези немного успокоился.
– Вернуться к городу Кумиди. Там Хоремхеб со своими ливийцами и верные союзники. Мы сможем отсидеться за стенами города и подумать, что нам делать. Обстановка в Сирии и Палестине давно вышла из-под контроля.
– Не болтай попусту. Или ты тоже стал стратегом и политиком, Пэнтоэр? Это вещи не для твоего ума.
– Да они заметны каждому рядовому воину или даже рабу…
– Не стоит продолжать! – прервал офицера Нехези. – Уши Мерира есть везде.
– Мне противно бояться, господин.
– В подвалах для пыток у Мерира будет еще противнее.
Больше Пэнтоэр ничего не говорил…
***
Отряд колесниц и остатки каравана быстро вошли в стены города Кумиди. Их встречал сам Хоремхеб. Он никак не ожидал, что хабиру так активизировались. Но когда он узнал все подробности и вовсе пал духом.
– Они взяли в осаду Кадеш! А вчера я получил вести из Палестины, что хабиру захватили контроль на крепостями Мегидо и Аскалон. Это конец нашему господству в Сирии и Палестине! Мы потеряли все, что приобрел здесь Тутмос Великий.
– Погоди причитать, Хоремхеб. У меня дела еще хуже. Я потерял весь обоз и большую половину своих людей. Как теперь строить храм? Без этого я не могу вернуться в Ахетатон.
– Ладно. Идем во дворец и примем там ванну. У Ракеша есть отличные рабыни, что могут умастить тело благовониями. А это самое лучшее лекарство, смею тебя уверить, Нехези.
– Слабое утешение при мысли, с каким лицом меня встретит фараон там, в Египте, если я не выполню его волю.
