– Закурим? – протянул Инин капитану пачку столичных папирос.
– Не откажусь, благодарю, – капитан взял пачку, выбрал папироску. Инин щелкнул зажигалкой, дал прикурить. Капитан протянул пачку военкору.
– Нет, нет, оставьте себе, пожалуйста, – поспешно запротестовал Инин.
– Спасибо, – капитан спрятал папиросы за борт шинели.
– Вам спасибо, выручили.
Молча покурили.
Напоследок затянувшись душистым дымком, Инин взялся за дверцу.
– Пора. Ну, как хотите. Еще раз спасибо за помощь… Звягинцев, поехали…
– Хорошо. Я с вами, – неожиданно сказал капитан и оказался в салоне «эмки» рядом с Ининым.
Машина рванулась с места.
Трясясь на ухабах, Инин выдержал недолгую паузу и протянул руку капитану.
– Военкор Инин. Будем знакомы.
– Женя, – вдруг неожиданно открыто и просто улыбнулся капитан, пожимая широкую, пухлую ладонь военкора. Инин улыбнулся капитану в ответ и подумал – сколько хороших, душевных людей встретилось ему на фронтах за эти четыре года войны. И этот вот капитан из таких – сразу видно: из тех, кого Толстой еще описал. Настоящий русский солдат, рядовой труженик войны, на которых все наши успехи на фронтах держатся. Инину захотелось сказать капитану что-то очень теплое и дружеское, но он никак не мог догадаться – какое слово подобрать, о чем спросить. И военкор решил пока не изводить своего попутчика тьмой вопросов. Лучше о себе сказать.
– Вот в командировку… снова… к Демидову, – будто невзначай заметил он.
– И я к нему, – сказал капитан Женя.
Инин понятливо кивнул, продолжал.
– Сколько знаю Демидова, столько и удивляюсь. Какая у него интуиция! Какой дар предвидения! Нанести врагу удар там, где он и не ожидает. Вот этот город, куда мы едем… Ни одного дома, говорят, наши при штурме не разрушили. Мог Демидов применить тяжелую артиллерию, авиацию… Но нет! Знал командарм Демидов – старинный город, имеет громадное культурное значение для человечества. И маневром выбил фашистов вон. Да, это в его стиле, Демидова. Маневром он гитлеровцев бьет, по-богатырски. И армия у Демидова – чудо-богатыри. Настоящие сталинцы! Вот и вы, верно, Женя, тоже… демидовец? Давно с генералом служите?
– Порядочно.
– С сорок второго? Со Сталинграда?
– Раньше.
– Да что вы? Очень интересно! Так вы, может, его еще в начале войны знали. Какой он тогда был, Демидов? Решительный, боевой?
– Даже слишком…
– Отличный материал! Вы не представляете, Женя, как мне с вами повезло. Я же очерк о вашей армии пишу. По заданию Главпура. Вы мне расскажите… о вашем боевом пути… о себе… о Демидове…
Инин схватил свою полевую сумку, торопливо выдрал из нее объемистый блокнот, фотоаппарат-«лейку».
– Звягинцев, останови на минуту, – коротко приказал военкор водителю.
Машина остановилась.
– Позвольте мне вас сфотографировать.
– Зачем? – спокойно спросил капитан. Он пристально, в упор смотрел на Инина тем же цепким, внимательным взглядом, какой так озадачил и даже немного обидел военкора чуть ранее.
– Для очерка, – смутился, сам не зная почему, Инин.
– Извините, это совершенно лишнее, – улыбнулся капитан и, подхватив свою трость, вышел из машины.
Инин опешил. Повертел в руках «лейку». Бросился вон из машины.
– Подождите, Женя! Товарищ капитан! Только один вопрос! – закричал Инин.
Капитан остановился, обернулся.
Инин подбежал, отдуваясь, к нему.
– Скажите хоть… пожалуйста… вы в каких войсках… под началом Демидова… и вообще… где служили?
– В пехоте.
