Но затем я замечаю на жилистой шее большой рубец и тяжело сглатываю. Сколько тайн хранит в себе этот мужчина? Как он получил этот шрам? Нет. Неправильно. Как он выжил после того, как получил этот толстый и уродливый шрам?
Теперь я понимаю, почему он отдает предпочтение джемперам с высоким воротом. Он однозначно плохой парень с темным прошлым. И мне не стоит больше его провоцировать. Не стоит лезть на его территорию. Вот только испытываемый рядом с ним адреналин сродни наркотику и в стрессовой ситуации я всегда пытаюсь заполнить себя им до отказа. Так и сейчас я снова получаю порцию допинга, когда Бес смотрит на сигарету, зажатую между моих пальцев. Будь его воля, он испепелил бы ее одним только взглядом. И меня за компанию. Но вместо этого мой похититель направляется прямиком ко мне, позволяя уловить исходящие от него невидимые волны гнева.
Мое тело тут же принимает оборонительную позицию, предчувствуя неминуемую опасность, и я успеваю свесить ноги, прежде чем Беса останавливают мои колени.
— Твое непослушание скоро отразится на твоей же заднице, — произносит с холодом и расстановкой, но сказанное все же заставляет испытать жар. — Верни сигарету, девочка, и больше не смей трогать мои вещи.
Я заставляю себя не дернуться, прошу тело выдержать ощутимую угрозу в воздухе и не струсить. Мне начинает нравиться этот странный накал от перепалок с ним.
— Тебе не нравятся курящие девушки? Или ты переживаешь за мое здоровье? — пожимаю плечами. — Странно, что тебя это волнует. — Демонстративно подношу сигарету к губам, ликуя от того, с какой легкостью вывожу его из себя. Но моя бравада разбивается, когда Бес шлепает мне по руке и выбивает из нее сигарету. Какого?.. Охваченная множеством чувств, я мечусь глазами по его напряженному лицу, и лишь потом мне удается обрести дар речи: — У тебя проблемы с головой? Это просто сигарета!
— В моей комнате не курят.
— Да что ты?!
Хочу спрыгнуть, но мои бедра резко оказываются разведены, а между ними уже стоит Бес, пригвождая меня раздраженным взглядом. Что он там говорил про малолеток? Для человека, не заинтересованного во мне как в женщине, он находится слишком близко. Слишком везде. Даже в нос против моей воли проникает дикая свежесть мужского геля для душа, зарождая в глубинах сладкий трепет. Нет! Черт возьми, нет! Быстро отворачиваюсь и втягиваю носом воздух. Твою ж…
— Принцесса, ты должна усвоить одну маленькую вещь, — едва не рычит он, — я говорю, ты делаешь. Других вариантов нет! — грудной хриплый голос обжигает мою ушную раковину, и я невольно упираюсь дрожащими ладонями в мужскую грудь. — Не заставляй меня возвращаться к изначальному плану.
Я открываю рот, чтобы выплюнуть очередную глупость, но тут же закрываю его. Он так близко к моей сердцевине, что попытка говорить вызывает затруднения.
— Ложись спать, — его тон падает на октаву ниже, и с этими словами Бес отступает, давая мне возможность оправиться и привести взбесившиеся органы в рабочее состояние. Поэтому я тупо смотрю на полуголого мужчину, тупея еще сильней. Я отказываюсь быть умницей.
— Хватит пялиться, Стрекоза. — Вальяжно развалившись в кресле, он хватает с тумбы ту самую пачку и, выбив из нее сигарету, сует фильтр между губ. — Я же сказал, ложись спать.
— Ты что, будешь курить здесь?
Бес бросает на меня строгий взгляд и, не удостоив ответом, чиркает перед усталым лицом зажигалкой, а потом наклоняет голову и прикуривает сигарету, позволяя темным, еще влажным прядям небрежно свисать на лоб. А я вдруг внезапно понимаю, что тоже устала и просто не хочу, даже не нахожу в себе сил вести с ним борьбу, в которой я заранее обречена на провал.
