– С женой, – хмыкнул Йозеф.
– Нет, не пойдет, – Джеронимо отверг гипотезу. – Твоя жена ведь землянка. Вспомни всех инопланетян, с кем имел дело. Кто тебя ненавидит?
– Многие, должно быть, – медленно проговорил Йозеф. Кого он только не потрепал: и чфеварцы, и даже эасцы… Может, и из шитанн кто-то затаил злобу: в каждом патруле ведь ругались и слов не выбирали. Голова болела, как и всегда в последнее время, мысли крутились вяло, и озарение настигло не сразу: – Ен Пиран!
– Рассказывай, – велел кардинал. – Почему ты подумал о нем?
– Он меня действительно ненавидит. Истово, до скрипа зубовного. Я для него – кость в горле. Чтобы от меня избавиться, он на все пошел бы, – Йозеф сглотнул. – Я сейчас вспомнил, ваше высокопреосвященство. Когда мы встретились у Нлакиса, он был изумлен, что я жив. Так и сказал: «Почему ты еще жив?» Сказал, что заплатил за мою жизнь… О Господи! – его обдало холодным потом, он титаническим усилием оторвался от подушки. – Он же…
– Он обязательно понесет заслуженную кару, – твердо пообещал кардинал. – Не беспокойся сейчас об этом.
Голова вновь опустилась на подушку.
– Значит, из-за этого ублюдка я здесь мучаюсь… Боже, как мне плохо, и конца не видно! И все из-за него, да?
Натта вздохнул.
– Мы можем избавить тебя от страданий в два дня. Если устал от них, только скажи.
– Я устал, – выдавил Йозеф. – Я бесконечно устал. Но я не хочу умирать, даже если это станет избавлением! У меня еще есть дела в этом мире. Скажите, сколько мне еще предстоит здесь?..
– Не знаю, сын мой. Враг силен.
Йозеф судорожно вздохнул, но ничего не сказал.
– Храни тебя Господь, – Джеронимо, перекрестив лежащего, поднялся с табурета.
– Моя дочь, – прошептал капитан. – Как она?
– Хелена в больнице. Состояние стабилизировалось, хотя до выздоровления далеко. Ее навещают монахини. И еще одна женщина… Я сперва полагал, это ее мать, но Хелена зовет ее на «вы» и по отчеству.
Йозеф кивнул.
– А мой корабль?
Натта укоризненно покачал головой. Не о корабле надо думать, о душе!
– В целости и сохранности. И в надежных руках. И это, – он поднял ладонь, предупреждая дальнейшие расспросы, – все, что тебе пока следует знать.
Подразделение Аддарекха собиралось на тренировку. Новое начальство само собой, а расписание тренировок никто не отменял. Тем более для недавно организованного спецотряда.
– Болтают, новый кэп – сущий дракон, – переговаривались бойцы, надевая тренировочные костюмы.
– Не то слово. От него даже другие капитаны волками воют.
– Господи, нам-то за что этакое счастье?
– Ха! Мы же – бунтовщики. Капитана Гржельчика поддержали, накостыляли группе захвата.
– Пипец нам, ребята. Говорят, у адмирала Шварца на прошлом месте службы даже повара строем ходили и честь отдавали.
– Как он этого добился, интересно?
– Тебе интересно? Мне так и не знать бы об этом до пенсии!
Аддарекх порылся в органайзере, нашел фразу «прекратить разговоры» и старательно выговорил:
– Хорош пердеть, жопа отвалится.
Бойцы уставились на командира, онемев. Естественно, разговорчики смолкли, и Аддарекх, до сих пор не вполне уверенный, успокоился: команда действует, Вилис не обманул.
Именно этот момент выбрал Хайнрих Шварц, последовательно знакомившийся с кораблем, чтобы зайти в тренировочный зал. Аддарекх, среагировав на адмиральскую звезду, гаркнул:
– Жопу в горсть и не срать!
И снова подействовало. Бойцы застыли, словно столбики проглотили, в глазах плескалось недоумение пополам с ужасом: вот сейчас он и настанет, тот самый ожидаемый пипец.
