– Или не ты, – вкрадчиво поинтересовался епископ, – учил вампира срамным словам, выдавая их за уставные команды?
– Я только пошутил! – попытался оправдаться Вилис.
– Вот как? Стало быть, тогда и он пошутил, – присудил епископ. – Пожалуй, я не стану накладывать на тебя епитимью, сын мой. Но твои шутки острее, тебе перед ним и извиняться.
Это был неожиданный подарок. Служба сурова к молодым, и Салима не думала, что Фархаду так быстро дадут отпуск. Новичок должен заслужить выходные долгим упорным трудом, ночными и праздничными вахтами, безупречной отработкой нескончаемых нарядов, беспрекословным подчинением и идеальным поведением. Она хорошо знала своего сына, все его достоинства и недостатки. Идеальное поведение – это, конечно, не про него. Не видать бы ему отпуска, если бы не Хайнрих. Командир корабля явно превысил полномочия, отложив запланированный старт из-за мальчишки, но разве язык повернется его упрекнуть? Впрочем, он еще выслушает массу упреков от штаба, от служб космопорта, готовивших «Ийону Тихому» коридор, от навигаторов, чьи расчеты пошли коту под хвост. И – она в этом не сомневалась – ее вмешательство не потребуется, он заморочит всем головы так, что это они будут считать себя виноватыми. Адмирал Шварц не нуждался в покровительстве, и это ей безумно нравилось. Она даже слегка ему завидовала: координатор кое-чего не может себе позволить. Не потому, что власти не хватает, а потому, что положение обязывает.
К сожалению, приятный сюрприз свалился на нее, как снег на голову. Отменять и переносить сегодняшние встречи и дела, чтобы провести время с сыном в Эр-Рияде или на горном курорте, было поздно. Фархад пришел к ней в кабинет, и они беседовали в промежутках между аудиенциями.
– К вам кардинал Натта, – сообщила Эстер по переговорнику.
– Приглашайте.
Фархад вытянулся по стойке «смирно». Духовный сан вошедшего его мало трогал, но этот человек сейчас исполнял обязанности главнокомандующего. Салима осталась сидеть.
– Добрый день, господин Натта, – она вопросительно прищурилась: – Или недобрый?
Джеронимо Натта откашлялся, чтобы побороть противоестественную неуверенность, охватывающую его при общении с этой женщиной. Даже в присутствии папы он такого не чувствовал.
– У меня есть новости, Салима ханум. Вряд ли их можно назвать радостными, но они вносят ясность, – он бросил взгляд на молодого человека во флотской форме, сомневаясь, сколько можно при нем сказать, – в вопрос о темной силе.
Салима перехватила его взгляд.
– Это мой старший сын, господин Натта. Не могу сказать: наследник, должность у меня ненаследственная, – она улыбнулась уголками губ. – Но я ему полностью доверяю.
Кардинал сдержанно кивнул юноше. Ему было немного неловко, что сперва он принял его за ее фаворита. Грехи у людей примерно одинаковы, а женщины в возрасте часто неравнодушны к мальчикам. Он был рад, что ошибся. Фархад отсалютовал – не слишком торопливо, но безупречно.
– Итак? – Салима подняла бровь. – Присаживайтесь, господин Натта, и излагайте.
– Мы провели большую работу по выяснению истины, Салима ханум, – усевшись напротив нее в кресло посетителя, произнес Джеронимо, – пройдя от смутных подозрений до безусловной уверенности. Собственно, пока мы не достигли стопроцентной уверенности, я не решался вас беспокоить.
– Это правильно, – одобрила она. – Но, пожалуйста, конкретнее, господин Натта.
