Враг моего врага. «Райская молния» - страница 29

Мрланк застонал.

– Вам плохо, хирра?

Звонкий Эйззин голос ударил по ушам, причиняя боль.

– Тиш-ше, – прошипел он и, судорожно сглотнув, застонал вновь. Он собрал всю свою волю в кулак и едва слышно прохрипел: – Доктора.

Быстрый цокот туфель – Эйзза побежала за врачом – отдался в голове, заставив его страдальчески сморщиться.

Что было вчера? Ах да, Эйзза принесла ему земной напиток. Судя по всему, ядовитый. Надо было сразу отдать на анализ, но он поверил девушке, что земляне пили его с удовольствием. Может, и так, но мало ли какую дрянь пьют земляне? Попробовал он, надо сказать, весьма осторожно. Сделал небольшой глоток – жидкость была странной на вкус, щиплющей язык и горло, но в желудок легла без проблем: стенки не заныли, как от реттихи, и не попытались сжаться. Он подождал, и возникшее немного спустя ощущение оказалось даже приятным. В голове появилась легкость, и настроение поползло вверх. Он отпил еще, ощущение усилилось. Вот тогда он и допустил ошибку: решил, что земной напиток безвреден, и допил бутылку до конца. Какое-то время ему было очень хорошо, это точно, но потом память обрывалась – будто свет выключили.

Снова дробный цокот – Эйзза вернулась, а за ней следом – Нерхд Цаххайн, корабельный врач.

– Капитан, что случилось?

Мрланк издал очередной стон. Гулкий голос доктора разрывал мозг.

– Да тише же, – выдавил он. – Я отравился.

– Чем? – Нерхд был понятлив и убавил громкость.

Он молча протянул дрожащую руку ко второй бутылке.

Нерхд взял бутылку и унес, чтобы сделать хроматограмму. Пришел через пятнадцать минут.

– Капитан, это вода со спиртом, – сообщил он. – Зачем вы стали ее пить?

Он попытался пожать плечами; не вышло.

Нерхд наклонился, аккуратно прокусил Мрланку запястье и покатал кровь на языке.

– У вас в крови полно альдегида, а ферментов для его окисления не хватает. Капитан, разумные люди не пьют спирт.

Мрланк состроил кислую рожу. Откуда он знал, что это спирт? Он никогда в жизни спирта не пробовал, потому что был разумным человеком.

– Вам придется пару часов полежать, капитан.

Доктор, пододвинув к кровати капельницу и обнажив локтевой сгиб Мрланка, воткнул иглу ему в руку и ушел. Эйзза хлопотала вокруг, жалостливо гладила. Садиться избегала.

– Что вчера было? – спросил он едва шевелящимся языком.

Эйзза остановила свое мельтешение, подумала и всхлипнула:

– Хирра Эрчхетт бил меня ремнем!

– Правильно сделал, – отметил Мрланк.

Иначе делать это пришлось бы самому Мрланку, а он не хотел. Он надеялся, она поняла, за что ее наказали. В противном случае это останется бессмысленной жестокостью.

– Когда я выпил, – уточнил он. – Что было после этого?

Эйзза хлопнула глазами.

– Вы пели песни, хирра Мрланк, – какой ужас, у него отродясь не было ни слуха, ни голоса. – И занимались со мной любовью. И еще, – она хихикнула, – вы дали в глаз хирра Эрчхетту. А хирра Ххнн пришел вас успокоить, и вы ему тоже дали в глаз!

– Что?!

Вот стыдоба! С беднягой поваром он как-нибудь объяснится, но старпом такое не забудет.

– Кому еще я дал в глаз? – поинтересовался он нехотя, боясь услышать худшее. И, разумеется, услышал:

– Анцеллу, хирра. Когда Асст и Анцелл вас на кровать перекладывали.

Ему вновь захотелось застонать. На этом фоне подраться со старпомом – полбеды. Ххнн, в конце концов, мог бы дать сдачи. Кетреййи – никогда. Он ни за что не станет жаловаться или избегать Мрланка, ведь он из клана Селдхреди. Но от этого еще хуже. Клан – почти родня. Не в полном смысле слова, генотип внутри клана сильно варьируется, и браки заключаются сплошь и рядом, не говоря уж о том, что в любой клан входят две разные расы. А в смысле общности. Это те, кто поможет тебе в любой ситуации, даже если незнаком с тобой лично. Те, на кого можно оставить своего ребенка, если уезжаешь. Те, кто подбросит денег, если возникнут материальные проблемы. Те, кто отдаст тебе не четыре глотка, а всю свою кровь, если будет надо. И те, кто на тебя рассчитывает, верит тебе. Ударить кетреййи из собственного клана – не отшлепать в наказание, а вот так, кулаком в глаз… Формально это не запрещено, они – твои, делай что хочешь. И доверять он тебе не перестанет, будет смотреть одним глазом так же преданно. Но какой же это позор – обидеть своего…