Враги-Друзья - страница 11

А какой пейзаж раскрывался перед глазами на той стороне берега, – река будто пробороздила нагорье и поместилась между двумя возвышающимися берегами, с резкими обрывами и антиклинальным обнажением пластов. Скалистая красота правого берега реки впечатляла, трепет души зашкаливал, мощь обнаженного массива поражали, и ты прекрасно понимал, насколько природа властна над тобой – неповторимое чувство. Каждый раз новые ощущения от увиденного: насколько же поражала красота и сила природного блаженства.

Конечно, лицезреть увиденное хотелось бесконечно: можно было отречься от всего ненужного и бесконечно наблюдать за восходом и закатом, минуя ночь сладким сном, а днем, возбужденным и энергичным отдаваться природному изваянию – созданной скульптуре бытия – оставляя все силы для прекрасного созидания. Желтый, бордовый, темно-коричневый цвета листьев увядающих деревьев проницали взор своим отблеском солнечного света, наполняя душу великолепием и безмятежным пространством; переменно порывистый ветер преподносил свежесть, правда, сухой листвы, но разбавленной влагой речного запаха. Деревья теряли свой великолепный окрас при каждом дуновении воздуха, – через неделю они совсем станут нагими, останется лишь ждать снега, чтоб превратить эту серость хоть в какую-то светлость.

Август, глянув на островок вблизи берега, в последний раз за сегодня окинул взглядом пожелтевшие тополя, и решил отправиться к другу, преисполненный надежд и несбывшихся мечтаний. Также, за двадцать минут уложившись пешим шагом, Август, дойдя от набережной до бара, зашел в него без трех минут пятого. Строителя все еще не было, даже когда на часах пробило пять минут шестого. Но это было в его репертуаре, он был халявщиком, и практически ни к чему не относился серьезно, безграмотность очаровала его и без того глупый мозг.

Заходит! посмотрите на него! Важный, а одет как беспризорник, и не тот беспризорник со вкусом подходящий к обличию, обреченный только на нехватку ресурсов денежных и материальных, а тот, который как цыгане, нацепляет на себя все, что ни попадя, и кажется сам себе неподражаемым. А что все-таки с одеждой: рубашка в цветочек, легкая спортивная ветровка из мягкой ткани с «китайского рынка» – как все привыкли называть вещи подпольного производства, – чуть ли не в белых джинсах, точнее с оттенком коричневого, и мокасин с маленькими стразиками, где обычно бывает язычек у другой обуви. Но от такого одеяния смех практически вырывался наружу, правда, Август держался изо всех сил.

– Здорово, брат! – молвил Андрейка, слегка энергичный в подаче слов.

– Здравствуй, Андрюшка! – произнес с подколом Август, чуть привстав.

Андрей чуть напрягся, – это было видно по его сконфузившемуся от негодования лицу. Казалось, что в этом такого, но называя его уменьшительно-ласкательным «Андрюшка», следовало получать возмущенно недовольный взгляд: мол, слишком нежное обращение к нему – не по-мужски.

– Как работа? – спросил Август, что первое пришло в голову.

– Да, пойдет. Работа работой, отдыхать тоже надо, поэтому я не люблю на выходных про нее разговаривать, – с негодованием и небольшой улыбкой на лице ответил «Андрюшка». – У тебя как дела обстоят, не устроился еще на работу?

– Нет, к сожалению, не приняли на работу, говорят, что недостаточно осведомлен даже в небольшом объеме: собственно, я не стал распинаться, просить, что б меня взяли, – нее… в силах то своих я уверен! Знаешь, было бы сверхъестественное желание, я бы и попросился на самую низшую должность, но нет, решил поднабраться знаний.