Опасных сказок.
Артур курил.
Он в самом деле не знал, что хуже: быть колдуном или героем.
Вчера вечером еще получалось отмахнуться от размышлений. И ночью получилось тоже. Не до того ночью было. А с утра червячок сомнений, бодрый и выспавшийся, взялся вгрызаться в грешную рыцарскую душу. И вот, пожалуйста: «соблаговолите наведаться в Сегед, дабы я лично мог встретиться с вами».
Слог изысканный до насмешливости. Видать, не терпится новому командору проявить христианское рвение.
«Может статься, не такой уж он и новый, – напомнил себе Артур, попыхивая трубкой, – сто лет прошло. Кто знает, когда орден в его руки перешел?»
Значит, старому командору не терпится. Еще того не лучше.
В какой-то степени Артур понимал главу ордена. Живешь так вот, живешь, все тихо и спокойно, и вдруг – здрасьте пожалуйста, появляется живая легенда. Вроде бы как, твой подчиненный, но кто их, легендарных, знает? Они, легенды, мертвые куда лучше, чем живые. И у большинства, кстати, хватает совести помереть вовремя. То есть, не то, чтобы они сами это делали, но, если верить сказкам, доброхотов, желающих помочь герою с переходом в лучший мир, хватало всегда.
И ведь помогали. А потом плакали и сочиняли песни.
Дурацкие.
В общем, думай, не думай, а в Сегед ехать надо.
– Второй день живу, – буркнул Артур, в последний раз затягиваясь сладковатым дымом, – а уже весело.
Лошадей «для Альберта Северного» привели, когда часы на городской башне пробили восемь.
Артур еще разок заглянул к брату – тот спал как убитый. Ну, лентяй! Ста лет ему мало.
Будить Артур не стал. Оставил на столе кошелек с деньгами, поцеловал младшего в черные вихры на затылке, да прикрыл ставни, чтоб не лезло в комнату жаркое нахальное солнце.
Ну, вот и все.
Пора в Сегед.
…Кажется он успевает. Времени предостаточно. Провозвестники по обыкновению сообщили о своих намерениях за двадцать четыре часа до акции. Они всегда давали людям время покаяться перед смертью, проститься и уладить все неотложные дела. Они также давали время и на эвакуацию. «Бегите. Рано или поздно вам некуда будет скрыться». И они всегда использовали принцип «мертвой руки».
Командир региональной группы по борьбе с терроризмом очень быстро сообразил, что не справится своими силами, и запросил помощи. Что ж, был отпуск и нет отпуска. Бывает.
Мастиф не стал поворачивать за угол. Он срезал его, пройдя сквозь стену и появившись за спинами четверых Провозвестников.
– Не двигаться! Молчать!
Сектанты, вооруженные короткоствольными пороховыми автоматами – и где только добывают такое старье? – послушно замерли, ожидая дальнейших распоряжений. Мастиф терпеть не мог работать с Провозвестниками. Почему-то, беря их под контроль, чувствовал себя так, как будто с головой погружается в липкую слизь.
А эти к тому же еще и не искомая третья группа. Просто пост, выставленный в коридоре. И, конечно же, они понятия не имеют, где их командир с активатором запуска «прыжкового» двигателя.
– Вы ничего не видели, – сказал Мастиф, – на вашем участке ничего не произошло. Меня здесь нет и не было. Повторить!
– Я ничего не видел, – заговорили все четверо в один голос, – на участке ничего не произошло.
Мастиф кивнул и пошел дальше. Уже через несколько шагов он учуял за стенами еще одну группу. Сверился с планом: раздевалка, совмещенная с комнатой отдыха. Ага. Там-то наверняка и есть искомый командир с активатором.
