Братья тесали доски для двери. Стефан, закончив очередную, положил её рядом с несколькими уже готовыми, воткнул топор в пень.
– Доску закончишь – на дверь как раз хватит, – сказал он Варфоломею и сел на бревно.
Через некоторое время и Варфоломей, положив готовую доску вместе с другими, воткнул топор рядом с топором брата, отошёл в сторону и с удовлетворением стал разглядывать дело рук своих.
– Слава тебе, Господи, дом Божий заканчиваем, – не отрывая взгляда от церкви, тихо сказал Варфоломей и перекрестился.
– Ныне тепло, дни долгие, теперь и келью быстро сработаем, – отозвался Стефан.
Варфоломей обошёл церковь, рассматривая её со всех сторон, и остановился у входа. Постояв некоторое время молча, он обратился к Стефану. Привыкший жить в послушании воле родителей, Варфоломей спросил:
– По плоти ты мне старший брат, а по духу – вместо отца. Теперь скажи мне, во имя какого святого следует освятить нашу церковь? Какой будет её престольный праздник?
Стефан задумался. Он понимал, что сам он здесь только потому, что не смог оставить младшего брата одного в момент перехода его от размеренной жизни в семье родителей к жизни отшельника, полной невзгод и неожиданностей. В душе его таилась тревога, что сам он не долго сможет выдержать одинокую, трудную жизнь в удалённой от мира пустыне. Он принял решение: раз Варфоломей сам избрал для себя жизнь для Бога и путь отшельника, сам нашёл место сие, тогда пусть он и назовёт имя святого, во имя которого желает освятить возведённую ими церковь. Чтобы не стеснять волю брата, Стефан ответил:
– Вот как закончим церковь, пойдём к святителю просить благословения на её освящение. – Немного помолчал и, внимательно глядя на Варфоломея, спросил: – Скажи сам, во имя какого святого ты желал бы освятить нашу церковь?
Варфоломей тихо ответил:
– Зачем спрашиваешь о том, что сам лучше меня знаешь? Ради послушания я вопрошал тебя, не хотелось мне иметь в сем волю свою, и вот Господь не лишил меня желания сердца моего! – подошёл к брату и продолжил: – Ты, конечно, помнишь, как покойные родители наши не раз говорили, что я трижды возгласил во чреве матери во время литургии?
– Помню, – ответил Стефан. – И отец Михаил, тебя крестивший, и чудный старец, посетивший нас, говорили, что это трикратное возглашение твоё предзнаменовало, что ты будешь учеником Пресвятой Троицы.
– Посему пусть церковь наша будет посвящена пресвятому имени Живоначальной Троицы, – спокойно и уверенно сказал Варфоломей. – Это будет не наше желание, но изволение Божие. Пусть прославляется здесь имя Господне отныне и во веки веков.
– Согласен я, братец мой, – глядя на Варфоломея и улыбаясь, ответил Стефан и, вставая, добавил: – А чтоб сие исполнено было, примемся за работу.
Братья подошли к доскам и стали складывать из них дверь.
В начале июня церковь была построена, только, за неимением стекол, за которыми надо было сходить в Радонеж, окна были прикрыты деревянными щитами. Келью тоже почти закончили, за исключением окон и входной двери, которую братья ещё накануне собрали и теперь устанавливали в проём сруба. Работа подходила к концу. Варфоломей, попробовав, как закрывается дверь, немного подтесал её топором. Стефан, отойдя в сторону, посмотрел на келью и, довольный результатом, торжественно произнёс:
– Ну, всё. Стены есть, пол и крыша есть, лежанки есть, дверь поставили, теперь и жить можно.
