Он не спал в общей казарме, у них с писарем в штабе было отдельное помещение, и столовались они отдельно. Петр Николаевич, когда пошел служить Родине, бумажку о награде комсомольской с собой взял, значок же запрятал у тетки в страхе потерять. В армии показал бумажку, кому надо, и на следующий день его уже определили в редколлегию «Комсомольского прожектора». Когда редактор на дембель ушел, то стал редактором. Работы было много. Петр Николаевич воспитывал нерадивых, ленивых, грязнуль, клеймил жизнь не по уставу, сам являя собой пример во всем. Руководство – и политическое, и военное – было довольно. Но сон, похоже, все же был вещий.
14 января 1964 года, в дверь постучался посыльный по штабу, и Петя помчался рысью в политотдел. Руководство выглядело взволнованно, но задачу поставили быстро, дав в помощь нерусского ефрейтора. Надо было бежать по казармам и во всех ленинских комнатах выдрать и вынести портреты волюнтариста и похабника. А кого – не сказали, сам должен был догадаться. Чутье не подвело, все выдрал и вынес. Только куда это девать? Рискнул – и опять не проиграл: в огонь, в кочегарку. Доложил. Замначальника политотдела пообещал по демобилизации рекомендовать Петра Николаевича в университет марксизма-ленинизма. Начальник спросил его: «Не жалко ли будет расставаться?» А почему чутье не подвело? Петя уже давно замполитам оказывал услуги и подчеркивал красным для удобства прочтения в политинформациях основные мысли пленумов и конференций.
Весна 1966 года.
Осенью демобилизация, солнышко припекает, Петя преет у кинотеатра: решил, что правильно с солдатами-первогодками провести мероприятие в увольнении. Начальник штаба сходил с ним в бухгалтерию, и Пете выдали денег на десять билетов на фильм «Залпы Авроры». За две минуты до начала прибежал один ротный комсорг, а остальным за то, что пошли в другое место на «Операцию Ы», выхлопотал по два наряда на кухне. «Недоработки с личным составом», – сказали в политотделе после его доклада. В кассе кинотеатра билеты назад не взяли, пришлось Пете свои деньги отдавать. Но такие неудачи бывали редко, в основном, все было гладко, наутюжено и несгибаемо. Политработа на фоне устава и воинской дисциплины давала хороший эффект в патриотическом воспитании солдат-комсомольцев. Петру Николаевичу иногда становилось скучно. Он вырос из «Комсомольского прожектора», но чувствовал, что ждать осталось недолго.
***
Пришла осень, пришла пора гражданки. Замполит, куда-то спешив, пожал Петру Николаевичу натруженную, солдатскую руку и вручил обещанный памятный подарок – личную Петину фотографию, снятую при развернутом красном знамени воинской части. Вообще-то, хотели благодарственное письмо родителям, но Петя отказался. Да еще было письмо-рекомендация в университет марксизма-ленинизма. Хорошее письмо, с перспективой.
Поехал Петя в родной железнодорожный район с красным воинским билетом, полный перспектив и трудового рвения. Тетка была все такая же злая, притом стала неряшливой. Значок был на месте. В райкоме комсомола встретили радушно и пригласили в инструкторы орготдела. Пошел, зарплата не очень, а бегать много надо, налаживать, где не налаживается. Через два месяца зав. орготдела ушел в другой район, вторым. Петр Николаевич занял его место, теперь у него было аж два инструктора в подчинении, и он стал правой, доверенной рукой второго секретаря райкома комсомола. Петр Николаевич стал ходить в галстуке и брюки гладить каждый вечер. В райкоме уживался плохо, не участвовал в частых коллективных пьянках по квартирам, и тем был подозрителен. Но первый секретарь был к нему благосклонен. Он тоже в тех пьянках не участвовал, и, как член бюро райкома партии, участвовал в каких-то других пьянках.
