– Все! За работу! – скомандовал он. – Сейчас начнем мешать раствор и все под загрузку!
– Мариночка, вы нам не ответили: вы замужем или как? – преградил ей дорогу красавец парень, надвигая бейсболку себе на глаза.
– Замужем, – соврала она, понимая, что так будет лучше для всех, а для нее особенно.
– Ах, как жалко! – качнул тот головой и отошел чуть в сторону, а сам все разглядывал её с головы до ног. – А я уж обрадовался, что судьбу свою встретил.
– Только попробуйте мне ее обидеть! – погрозился на всех сразу Свиридов своим увесистым кулаком. – Дело будете иметь со мной!
– Ясно, чья краля пожаловала! – с усмешкой послышалось из толпы, и все шофера заулыбались, понимая намек товарища.
Геннадий Михайлович подтолкнул бухгалтера вперед и уверенно сказал:
– Пошли.
Все разом расступились, пропуская начальство вперед, а вслед Марина вновь услышала язвительный голос:
– Будет вам теперь бетон! Такая цаца пожаловала!
«Ну, я вам устрою»! С обидой подумала она и уверенно шагнула в открытую дверь.
Они вдвоем поднялись по ступенькам на эстакаду, и Свиридов с ходу стал рассказывать, что и как надо делать: как принимать песок, как принимать бетон, как делать замесы и как загружать машины. Он тщательным образом объяснил: где надо все записывать, как отмечать путевки, как связываться с шоферами и объектами, на которые будет доставляться готовый бетон.
– Все рейсы пишешь сюда, – указал он, раскрывая перед ней большой журнал. – Сколько, например, Иванов сделал ходок и куда? Все отмечаешь, ничего не упускаешь. Но на этот раствор должна прийти заявка, с того объекта, на который он этот раствор должен будет отвезти. В заявке три бетономешалки, а Иванов стал под загрузку четвертый раз. Все! Сразу спрашиваешь: куда еще намылился? Ясно, что налево. Тут надо следить за ними строго!
– Я поняла, – обреченно вздохнула Марина. – Пожалуйста, найдите мне поскорее замену.
– Обещаю, лапушка моя! – с любовью и нежностью смотрел на нее Свиридов.
– Тогда… приступаю к работе?
– Приступай, – благословил ее начальник и вздохнул с облечением. Замена нашлась, а значит, и вся стройка вновь заработала.
Уже через час Сапсонова осталась одна и лихо управлялась со всеми заказами. Ей звонили с участков и требовали раствор, оставляли заявки на завтра, а снизу уже сигналила очередная машина, которая подъехала под загрузку.
Мужчины и парни забегали в диспетчерскую посмотреть на симпатичную девушку, да к тому же протеже самого начальника СМУ.
Между шоферами сразу пробежал слушок: что Марина принципиально честная, и скорее всего, нравится Свиридову, и с ней надо быть очень осторожными. Многим – это стало в тягость, ведь своровать раствор теперь будет намного труднее. Валентина была свой человек, и с ней всегда можно было договориться. Но как любили поговаривать между собой водители: «Не своруешь – не проживешь». И отказаться от левого заработка было практически невозможно, потому что это уже вошло в такую привычку, что напугать их или запретить возить бетон налево было делом сложным. Все были уверены: как воровали, так и будут воровать, только надо быть немного осторожнее.
Марина сидела за столом и вникала в свою новую работу. Она тут же повесила на стену календарь и, как солдат новобранец, стала отмечать на нем дни своего отбытия на растворном узле. Первый день она обвела черной авторучкой, а вот последний, что будет через месяц, она выделила красным стержнем. Девушка тяжело вздохнула, но понимала, что надо выручать начальство, тем более, он обещал выполнить ее любую просьбу. «Интересно, – подумала она, – что же мне у него попросить «этакого»!». Но ее тут же отвлек от мыслей очередной сигнал, и она стала выдавать новую порцию раствора, загружая бетономешалку.
