Времена философов - страница 10

Я набрался смелости и тоже повернулся лицом к залу. И, как и чувствовал, увидел нечто, к чему не был готов: повсюду – на спинках кресел и на полу – лежит одежда; скопления обнажённых человеческих тел… Все студенты и учителя, за малым исключением, предавались оргии. Во мне тут же смешалось желание с отвращением. Что из них настоящее? С некоторой горечью я вынужден был признаться себе: первое велико, – оно, безусловно, настоящее; тогда как второе – защитная позиция ума, обусловленная моим прошлым. Но, может быть, всего этого не происходит? Может быть, я всё ещё вижу сон?..

В памяти возник образ профессора Лео Фицхельма. Где же он? Он по-прежнему находился за трибуной, только теперь, как и его коллега, просто наблюдал за происходящим. Лицо его было одновременно умилённым и задумчивым. Я подумал: «Не такие мы и разные, чтобы быть непримиримыми».

Взгляд мистера Фицхельма остановился на мне, и до меня донёсся вкрадчивый вопрос:

– Что или кого вы здесь ищите, Вил?

– Я ищу ту, которая обратит на меня внимание, – не раздумывая, ответил я, и сам поразился своему ответу.

– Тогда почему бы вам просто не снять с себя одежду?

«Вы не можете на это отважиться, Вил? Вы стыдитесь самого себя?», – так бы это прозвучало из уст профессора Рольпера, – но его коллега был более мягким человеком, и дал дружеский совет.

– Тем более, что вам уже нечего скрывать…

Наш диалог (реальный или воображаемый) прервало обращение профессора Рольпера к залу:

– Друзья мои, вы уяснили суть нашей сегодняшней лекции. Всем огромное спасибо! Все свободны! Кто-нибудь, будьте любезны, включите свет!

Загорелся свет, и – словно его зажгли специально для меня – я тотчас же открыл глаза. Теперь это точно был не сон. Однако… надо мной склонилось прекрасное женское лицо, что прежде могло быть только во сне.

– Боже, вы всех перепугали! – слегка взволнованно прозвучал её голос. – Если так серьёзно ко всему относиться, недолго и с ума сойти!

Её рука бережно приподняла мою голову. Взгляд мой оказался на уровне её груди, и я – хоть это было для меня не важно – обратил внимание на то, что все пуговицы у неё на кофте застёгнуты.

– Постараюсь относиться ко всему проще, – невнятно, но зато с улыбкой проговорил я в ответ. – Могу ли я узнать ваше имя?

– Анна…

– Я – Вил. Должно быть, вы только что подошли ко мне… а у меня такое чувство, будто вы спасли меня…

– Понятно, почему у тебя такое чувство, приятель, – произнёс с усмешкой знакомый голос на заднем плане. – На самом деле она здесь вовсе не причём. Если кто-то сегодня и спас тебя, так это он.

Я принял сидячее положение и увидел – вместе с Анной – следующую картину: Ален Хартер помогает гигантскому пауку забраться в сумку.

– Его зовут Антуан! И он был рад знакомству с тобой! Давай дружок, давай… я знаю, ты такой медлительный оттого, что очень умный… Для меня немалая честь помогать тебе.

Мы с Анной переглянулись. Нам обоим показалось это странным и одновременно забавным.

Спустя три дня я получил от профессора Рольпера записку следующего содержания: «Здравствуйте, дорогой Вильгельм! Я приходил, чтобы лично принести Вам свои извинения. К сожалению, Вы оказались в отъезде. Завтра я улетаю на Далмак, и мы с Вами уже не встретимся.

Далеко не всегда мои слова и действия достигают своей цели, порой мне кажется, что они приводят лишь к негативным последствиям. Там, в актовом зале я испытывал страх, страх от мысли, что причиняю Вам вред. Но в то же время… я ни за что бы ни стал разыгрывать этот спектакль, если бы не верил в Вас. Вы разумный человек, и, думаю, в тот вечер с Вами произошло нечто большее, чем то, что можно было наблюдать со стороны. Если это не так – значит я просто выживающий из ума старик. Но… я видел, как после всего Вы встали, как улыбнулись той милой особе, и мне кажется, для меня не всё ещё потеряно.