Времена философов - страница 14

Я думаю, вы понимаете всё, что я говорю, а если и не всё, то поймёте скоро. Вы интуитивный человек, а таким людям свойственно понимание.

Что ж, кажется, я сказал вам то, что хотел. Помните это, мистер Гальпурге, это важно. Помните.

Я долго прокручивал в голове слова мистера Франклина. Он сказал, что истина может быть только рядом… «Странно, – рассуждал я, – а как же тогда непреложные истины, – любые, взять хотя бы законы физики? Можно ли, например, закон всемирного тяготения считать близким к истине? Можно ли ещё рассуждать по поводу элементарных частиц? Нет, можно, конечно, но всё равно… похоже на бред. И это говорит физик! Вероятно, он слишком долго занимался наукой и у него всё перемешалось. Он всё запутал… нет, не похоже… Может, это я что-то недопонял?» И потом я услышал, то есть живо представил себе голос мистера Франклина: «Истина одна, Вильгельм. Представьте себе, что у вас был большой кусок стекла, или пусть это будет не стекло, а зеркало, ещё лучше – магическое зеркало. Оно упало с огромной высоты и разбилось – на миллион осколков. Если вам удаётся отыскать один или несколько из них, вы ликуете (всё же вы собираете магическое зеркало и поэтому невозможно не радоваться его даже самой малой частице). Теперь вы понимаете, что Истина в единственном числе. Все законы этого мира, освещённые человеческим гением, являются осколками зеркала. Всякий раз, когда вы наклоняетесь за очередной его частью, вы ощущаете присутствие Истины. Вы объяснили что-то самому себе, раскрыли какую-то тайну мироздания, или прикоснулись к тайне… однако что-то не есть всё, а тайн в этом мире гораздо больше, чем вы можете себе вообразить». Я размышлял дальше: «А если предположить, что рано или поздно человеческий род найдёт ответы на все вопросы? Соберёт миллион или миллионы осколков и сложит их вместе? Будущим поколениям учёных тогда останется только овладевать накопленными знаниями и передавать их по наследству. Где же тогда будет Истина? По-прежнему где-то рядом?..» Голос мистера Франклина в моём воображении отвечал: «Вы продолжаете называть осколки зеркалом; расчленённое тело человеческим существом… вы же не называете вашу ногу или палец Вильгельмом Гальпурге! А если соединить все части тела друг с другом, то в результате мы всё равно получим мертвеца. Именно этим многие из нас занимаются. Если вы даже склеите между собой все найденные вами осколки, зеркало вы всё равно не вернёте. Вы собрали всё, что только можно, а Истина наоборот отдалилась от вас. У вас есть всё, но чуда не произошло. Мертвец не порадовал вас своей речью».

В тот день, погружённый в подобные размышления, я не заметил, как пришёл к восточным воротам парка. В реальность меня вернул выразительный женский голос, скомандовавший:

– Ваш билетик, мистер!

Я предъявил паспорт здешнего жителя, данные по которому удовлетворяли необходимым требованиям системы контроля.

– Проходите!

Первое, что я понял, войдя на территорию парка, это то, что давно уже не был в нём. Более людное место в городе едва ли бы нашлось. И, признаюсь, было странно наблюдать картину, когда в ожидании чуда посетители бродят толпами, – как будто все они присутствовали на каком-то собрании, а после его окончания стали не спеша расходиться, пребывая в некотором недоумении по поводу того, что на нём происходило. Они прогуливались, но не беззаботно, и, в то же время, и нецеленаправленно, -так, словно наверняка не знали, что они здесь делают, и какова их цель. Хотя многие из них, вероятно, считали иначе.