Времена не выбирают. Книга 1. Туманное далеко - страница 14

С другим братом Славой мы не были столь близки, хотя он относился ко мне очень хорошо, по причине его чрезвычайной загруженности. Тот трудился электриком, кажется, в трамвайном депо и либо работал, либо пил горькую, либо ночевал у подруг, каждый раз разных. Слава был чрезвычайно обаятельным, веселым, в отличие от своего лобастого серьезного брата, и то, что сейчас называется «пофигистом», то есть все ему было «по барабану», или, если нравится, «до лампочки». В милиции – постоянный клиент. Последнее задержание пришлось как раз на период моего кратковременного пребывания на Окружной.

Набравшись где-то в городе (а городом, напомню, для «перекопских» был исторический центр), он возвращался домой. Естественно, на трамвае, никакого другого транспорта тогда на Перекопе не было. Показалось ему в вагоне тесно и душно. На первой же остановке взобрался на крышу и, улегшись поудобнее, заснул. А чтоб не свалиться с верхотуры, рукой ухватился за одну из штанг (те прежние трамваи, в отличие от современных, имели, как и троллейбусы, две штанги, через которые подавался в вагон ток от проводов) и так проспал до конечной своей остановки. Люди на кольце Комсомольской площади узрели человека на крыше вагона и подняли крик, мол, человека током убило. Движение застопорилось, вызвали дежурных электриков трамвайного депо, скорую помощь и уж, конечно, милицию, в отделении которой он и оказался.

– Как же тебя, дурака, не убило-то? – причитала поутру тетя Шура.

– Да я же электрик, – хмуро объяснял еще не совсем протрезвевший ушлый сын, – знал, за что схватиться…

На Окружной задержаться мне не пришлось. Нужно было идти оформлять прописку, и тут оказалось, что на меня никаких документов нет. А нет прописки, нет школы. Так я оказался у родной тетки неподалеку от Ярославля.

Малитино-Маликино

Привезли меня в деревню Малитино (местные часто называют Маликино), что в нескольких километрах от станции Семибратово по направлению к селу Татищев-Погост или просто Татищев. От станции шел проселочный пыльный тракт, летом гладкий от толстого слоя пыли, в дожди – непролазный, зимою беспрестанно заметаемый. Следуя им, километра через полтора-два, по правой стороне, под горкою, и раскинулась наша деревня, большим прудом делившаяся на две части. В верхней на пригорке – домов по пять с двух сторон. В нижней – домов по десять, а может, и более.

С правой стороны вторая часть начиналась как раз нашим домом в три окна по фасаду, с горницей и двором позади. При доме не ахти какой, но сад, позади которого огород, точнее, длинные рядки картошки. С левой стороны росло громадное дерево черемухи. Именно дерево, не куст.

С братом Валеркой мы в конце лета, кажется, и не слезали неё. Ягода крупная и сладкая, и, главное, бери – не хочу. И пусть вяжет рот, а хочется еще и еще. Конечно, одной черемухой не обходились, и набеги на соседские сады и огороды – дело привычное.

К слову сказать, деление на сады и огороды в послевоенной деревне весьма условное. Обычно позади дома имелись кусты крыжовника, черной смородины, крайне редко – малины, две-три старые яблони. Меж ними грядки с огурцами, луком, чесноком, табаком… Но ухода ни за хилыми грядками, ни, тем более, кустами – никакого. И не по причине равнодушия и тем более лени. Просто сил на них не оставалось. Их едва хватало, чтоб скотину как-то обиходить да накормить. И урожай соответствующий. Что касается ягод, то очень мелкие, яблоки – также некрупные и кислые, выродившиеся.