Времена не выбирают. Том 2 - страница 8

– Вот и будем оба в это верить. – Он опять улыбнулся и встал из-за стола.

– Ты куда?

– Надо домой возвращаться.

– Куда ты пойдешь в такой мороз? К тому же на улицах полно пьяных. Еще нарвешься на какие-то приключения.

– Постараюсь не нарваться.

– Ты уйдешь, а я не смогу заснуть, буду волноваться, как ты добрался.

– Не стоит волноваться. Ничего не случится.

– Тебе охота в такую погоду топать через весь город? – Она выглянула в окно. – Ой, посмотри! Опять снег пошел.

Сергей тоже подошел к окну и обнял Надю за плечи.

– Настоящая Новогодняя ночь!

– А знаешь что? – Она повернулась к нему лицом. – Никуда я тебя не отпущу. Останешься ночевать здесь. Я тебе постелю в другой комнате. А днем пойдем гулять.

Сергей посмотрел ей в глаза. Ему не хотелось расставаться с ней. Не хотелось терять ощущения какого-то непонятного волнующего волшебства этой новогодней ночи. Он вдруг понял, что если сейчас уйдет, то сразу все исчезнет. Так же, как карета Золушки, после полуночи превратилась в обыкновенную тыкву, так и эта волшебная ночь превратиться в самую обыкновенную, будничную, которая наступает каждый вечер. А он будет одиноко брести по промерзшим ночным улицам города, навстречу серому, бесцветному рассвету.

– Хорошо. – Согласился он.

– Договорились. – Обрадовалась она. – Хочешь еще чаю?

– И с тортом. Уж очень вкусный он у тебя получился.

Они еще просидели некоторое время на кухне, болтая о всякой всячине, и к тому времени, когда отправились спать прошла добрая половина ночи. Надя постелила Сергею в большой комнате на диване.

– Тебе здесь должно быть удобно. Хочешь, я принесу теплое одеяло?

– Нет. Не стоит. Это тоже подойдет.

– Тогда спокойной ночи. – Она поцеловала его в щеку и вышла из комнаты, прикрыла дверь.

Сергей разделся, выключил свет и лег на диван. Через оконное стекло, скованное морозом, слабо пробивался свет фонаря и на постель падали причудливые тени.

Несмотря на дневную усталость, особое новогоднее настроение, пришедшее из детства и, непривычность нового места ночлега, мешали ему заснуть. За окном плакал холодный ветер января. К тому же одеяло действительно оказалось тонким и он, пытаясь в него закутаться, никак не мог согреться.

В какой-то момент дверь комнаты бесшумно отворилась и в полумраке возникла фигура Нади. Двумя руками она прижимала к себе огромное пуховое одеяло, на которое свешивались, завязанные бантиком на шее, тесемки ее ночной сорочки.

– Сережа, ты не спишь? – Тихо спросила она.

Он окинул ее взглядом. В мягком свете, проникающем с улицы, она казалась феей из новогодней сказки.

– Наверное, сплю. – Улыбнулся он. – Ведь такое можно увидеть только во сне. Да и то в Новогоднюю ночь.

– Что именно?

– Тебя. Всю в белом и с одеялом в руках.

– Вообще-то я решила позаботиться о тебе и принесла теплое одеяло. Но если будешь надо мной подшучивать, то унесу его обратно. – Нарочито строго произнесла она.

– Это будет некстати. – Улыбнулся Сергей. – Одеяло мне пригодится.

Надя подошла к нему и присев на край постели, спросила.

– Тебе здесь удобно?

– Вполне. – Сергей улыбнулся.

Она тоже улыбалась. Глаза ее блестели, как серое прозрачное стекло. Вдруг пуховое одеяло выскользнуло из ее рук и упало на пол. Она склонилась над лицом Сергея, и он почувствовал на своей щеке ее волосы, а на губах нежный поцелуй. От нее пахло теплом и духами. Её лицо, плечи, кожа были так близко перед его глазами. У него закружилась голова и он привлек ее к себе. В следующую секунду она уже лежала рядом с ним. Волосы ее разметались по подушке. Он слышал ее дыхание и ощущал ее горячее тело в своих объятиях. Она прижалась к нему, и ее пальцы взъерошили волосы на его затылке, не давая поднять голову. Они целовались безумно, отчаянно, словно люди, мучимые сильной жаждой, и никак не могущие ее утолить. Она задыхалась в плену его губ. У нее невольно из гортани всплеснул тихий стон и затих. Все окружающее исчезло, отступило в небытие. Осталось только сплетение рук, раскаленная кожа и безудержная страсть. Осыпая поцелуями ее губы, щеки, шею, в каком-то гипнотическом тумане, потянул за одну из тесемок рубашки и они, развязавшись, обнажили нежную кожу. Он стал поцелуями прокладывать дорожку от шеи к ключице, а оттуда к плечам.