Мо сел и нахмурился. Он хотел рассказать Лив о самом страшном своем грехе, а Тьма стала вытаскивать на свет фобии брюнета.
– Если ты говорила не о мраке, то каким страхом пыталась пугать? – задался в пустоту, и неожиданно осознание прошибло инкуба.
– Это ведь моя молниеносная привязанность к тебе, не так ли? – горько, а скорее даже нервно усмехнулся Виннфлед и ощутил, как мелкая дрожь стала пробиваться в теле. Попытался унять её, но оказалось неожиданно тяжело усмирить рвущиеся наружу эмоции. Морган вскочил с кровати, на ходу натягивая одежду и торопливо направляясь в спальню Обливион.
– Я всю жизнь бежал от этого. Сначала взвалил на плечи груз ответственности за близнецов и Эйрика, отказавшись от детства и собственных удовольствий. Потом согласился вступить в братство, ведь одно из условий – никаких отношений. Думаешь, я боюсь стать похожим на мать и использовать дар, как она? Прикрываюсь обвинениями: «они видят во мне лишь объект страсти», чтобы не сорваться и не уподобиться Эдне? Возможно… Но я старательно пресекал все попытки сотни лет. А потом появилась ты… Как же я был рад, когда выяснилось, что за вами охотятся! Ведь братство – символ убегания от сути и своих желаний. Пока на горизонте маячит орден, я всегда буду отвергать чувства, прикрываясь спасением. Ведь я боюсь оказаться как Эдна. Боюсь принять себя.
– Бедный маленький мальчик, который страшится повзрослеть…
Морган не сразу сообразил, что стоит погруженный во мрак, а прямо перед ним парит Тьма и голос её разливается в его голове. А когда осознал, испуганно отшатнулся. Только сущность подалась за ним.
– Вспомни, сколько раз за те дни, что мы были вместе, ты вёл себя романтично? А если и вёл, как быстро искал возможность переключиться на братство, нападение, близнецов… Ты ищешь повод отказаться от себя. Морган, ты застрял в состоянии ребёнка.
– Или же я боюсь, что ты всего лишь под моими чарами.
– Я Тьма, меня невозможно околдовать.
Морган молча взирал на парящую ведьму. Играл желваками и соображал.
– Я хочу, чтобы ты вернулась. Я не виню тебя за убийство Эдны. Никто не упрекает.
– Лив ненавидит себя.
– Но вы единое целое!
– Она ещё не приняла меня. Как и ты себя.
– Обливион, ты мне нравишься.
– Меняешь тему, – в тоне Тьмы зазвучали снисходительные нотки.
– Я знаю, я всю жизнь пытаюсь кого-то спасать. Ты права, так легче не думать о себе. О своих страхах. Так не надо становиться по-настоящему взрослым.
– То-то же, Морган Виннфлед. Хватит быть только спасителем. Ты готов идти дальше. Ты выбрал себе женщину, но Обливион нужен мужчина: мудрый защитник, надёжный партнер, горячий любовник… В тебе всё это есть и, что главное, ни одна из личин не уподобляет тебя Эдне. Даже та, которую ты больше всего избегаешь. – Тьма не шевелилась, но Морган ощутил её прикосновение к своей щеке, – Дорогой, сделай шаг.
Темнота вокруг парня сгустилась до запредельного. Дышать стало трудно. А в голове стучал призыв. Шаг. Всего один…
Инкуб снова стоял в комнате ведьмы и смотрел, как тонкие блики от светильника играют на полу у его ног. Парень повернул голову и встретился взглядом с недоумённо моргающей Вотэвер. Морган тихо рассмеялся.
– Ливи, ты не представляешь, как я рад твоему возвращению, – и вместо долгого обмена любезностями шагнул к девушке и поцеловал её.
***
Голова Обливион покоилась на обнажённой груди Моргана. Парень почти невесомо гладил нежную кожу плеч девушки и размышлял о словах Тьмы, происшедшем несколькими минутами ранее и переменах внутри.
