Мужчины остались одни.
– Вам бы тоже не помешало переодеться, – сказал Клим, скептически оглядев батистовую сорочку и тонкие брюки гостя, изрядно помятые и не слишком чистые. – В лесу довольно сыро и прохладно.
– Увы, я без багажа, – пожал плечами загадочный путешественник.
– Можем подобрать что-то из моей одежды, – предложил парень, – хотя стильных брендов не обещаю…
По лицу гостя скользнула тень замешательства:
– Спасибо, конечно, но боюсь, для твоего гардероба я ни ростом, ни комплекцией не вышел…
– Мама наверняка сохранила мою прошлогоднюю одежду. Пойдёмте! – и Клим повёл гостя в свою комнату, которая находилась за гостиной.
Когда Аглая, переодевшись в синий вязаный жакет и двуслойную юбку, – длинная нижняя юбка была в красно-синюю полоску, а клинообразная верхняя – в клетку, – спустилась на кухню, переживая, что заставила себя ждать, ей пришлось самой ещё минут десять дожидаться появления мужчин. Однако зрелище того стоило!
Клим остался в той же одежде, что и приехал, только нахлобучил на голову любимую ковбойскую шляпу. Зато Рауль теперь щеголял в его старых чёрных джинсах с пришитыми мамой заплатами, в клетчатой фланелевой рубашке с подвёрнутыми рукавами и кожаной жилетке, которая Климу стала тесной в плечах; свои итальянские туфли он сменил на ботинки «Тимберленд» – шикарный подарок от дедушки с бабушкой внуку на шестнадцать лет, жаль, Клим из них вырос, толком не успев поносить.
– Круто! – одобрила Аглая новый имидж мировой знаменитости. – Жаль, что поблизости не ошивается ни один папарацци. Мы будем колоритно смотреться вместе: два ковбоя и барышня!
– Полтора ковбоя, – с усмешкой похлопал себя по худым бокам Рауль, – и прелестная барышня!
Аглая отметила комплимент чинным наклоном головы, но, не сдержавшись, сверкнула довольной улыбкой.
– Трое в горах, не считая собаки! – подытожил Клим и лихо заломил шляпу на затылок. – В путь, господа!
По подсчётам Клима, им предстояло пройти километров шесть. Можно сказать, всего ничего: каких-то шесть тысяч шагов от точки А до точки Б по широкой и не слишком крутой тропе. Причём почти половину этого пути Аглая проходила регулярно, раз в неделю, и дорога ей была хорошо знакома.
Отчего тогда у неё было такое чувство, будто она идёт по старому шляху впервые? Оттого лишь, что рядом медленно, но упрямо шагал Рауль Кауниц? Возможно. А может, истинная причина крылась более глубоко, в пучине подсознания, как обычно пишут в романах? Шутки шутками, однако Аглая с самого начала не могла отделаться от ощущения, что это событие – поход в Эрхарт-холл – является отправной точкой нового этапа в её жизни…
Шли не спеша: Рауль, хоть и утверждал обратное, ещё не вполне восстановился после вчерашней удара головой. Дойдя до родника, они отдохнули, перекусили и набрали воды в бутылки. Рауль почти не ел, был молчалив и задумчив, но воду пил жадно: похоже, она и вправду действовала на него целебно. Аглая от волнения тоже потеряла аппетит, так что все бутерброды достались Климу и Бонифацию. Пса, конечно же, взяли с собой: не оставлять же было его одного дома выть от тоски.
Передохнув, компания направилась дальше и вскоре миновала хутор – большой, приземистый жилой дом с множеством хозяйственных построек вокруг. Рядом на лугу паслось разношерстное стадо коров, коз и овец, охраняемое двумя овчарками. Те грозно погавкали на сенбернара, но больше для приличия, поскольку пёс, постоянно сопровождавший Аглаю в походах за молочной продукцией, был им хорошо знаком; Бонифаций же и ухом не повёл, горделиво вышагивая рядом с молодым хозяином, хотя обычно был не прочь побегать с лохматыми приятелями по широкому лугу.
