Глава одиннадцатая
Бешеная Вишня
Двадцать пятого июня Глебу исполнилось двадцать лет.
Для сельского парня это возраст. Это уже даже не молодость. Никто отныне и никогда не назовет его молодым. Теперь он зрелый. Он вырос. Глеб знал, что скоро ему придется жениться. Так положено.
За последний год Глеб действительно превратился во взрослого парня. Даже взгляд у него был сильно мудрый, совсем не детский. Впрочем, этому способствовала сама жизнь.
Решено было отметить его юбилей пьянкой, раз уж больше ничего не оставалось. Проработав на обширных огородах Отченаша неделю, Глеб сумел скопить сто пятьдесят рублей на три херши самогона. За телятиной он съездил к арендатору Лыченкову под село Гордеевка: одного теленка можно взять, никто и не заметит. А второго мать и отец Рядых случайно сбили недалеко от райцентра. Пока пастух дошел до дороги, супруги уже закинули в багажник «восьмерки» теленка, а после, свернув в лесополосу, даже разделали его в спокойной обстакановке, пока не остыл. Часть мяса Рядых продали дачникам, а за другую купили самогона.
День рождения был поводом хорошенько выпить.
Пока Лелька со своей матерью мариновали мясо на шашлык, Глеб набрался смелости и пошел к Лизе. Открыла Нина Васильевна с отрывным календарем в руках.
– А, это ты! Ну, послушай, как у вас тут сажают по Луне? – спросила она Глеба.
Тот заинтересованно взглянул в календарь:
– Вы эту тюфту не читайте, тетенька. У нас садят по-другому…
– Как? Вот мы садили…
– А мы как… берем самого старого деда и, сняв ему штаны, садим его на межу. Если у него жопа не отмерзает, то надо скорее сажать: значит, земля теплая.
Нина Васильевна поджала губы и блеснула взглядом через очки.
– Ну ты, парубок! Что за словечки!
– Извините, был не прав. А где вашенская дочка?
– А вон она, в акациях у Максимыча Отченашева сидит с гитарой.
Глеб вздрогнул.
– А с кем она сидит? С мелюзгой?
– Нет, почему, с сыном лесника! – гордо сказала Нина Васильевна.
Глеб вылупил глаза и заметил из акации бренчание струн и тихий разговор, перерываемый смехом.
– Это что? С мелким, что ли?
– Они только познакомились.
Глеб, бросив Нину Васильевну, чуть ли не побежал в акации.
Сын лесника Клоуна, Владик, – симпатичный, конопатый и голубоглазый паренек лет пятнадцати, – узнав от мелких, что приехала новая соседка, пришел знакомиться. Приволок гитару и попросил Лизу настроить.
Клоун что-то делал у Отченаша, ворота были открыты, и по двору, мелко ступая, ходила лошадка Вишня, обгладывая яблоневое дерево. Владик понравился Лизе: светлые ресницы, аккуратные веснушки, взволнованный голос. Он много читал. Милый мальчик. Еще зайчик.
– А ты умеешь играть? – спросил он, закусив губу и глядя ей в вырез рубашки.
– Умею… И настроить могу, – улыбнулась Лиза.
– Научи меня… играть, – сказал таинственно Владик.
И тут в акации вломился Глеб.
Да не просто вломился, а на Отченашевой лошади Вишне, переломавшей сучья халабуды, любовно построенной мелкими Мешковыми для карточных посиделок.
– Эй, – крикнул (надо сказать, весьма безрассудно) Владик, – Горемыкин! Отвали!
– Я те отвалю! Пошел вон! – рыкнул на него Глеб.
Лиза, схватившись за гитару, замерла перед лошадью.
