… но ситуация сложилась библейская «Да – да, нет – нет[37]…»
Западные партнёры уже высказали своё недовольство провалом «ястребов», а исправить ситуацию нельзя даже с помощью переворота. Верхушка армии понимает всю опасность сближения с Советами, но за ними пойдут немногие.
Очень уж удачно складывается всё для Германии с этими договорами! Уровень жизни подскочил так резко, что даже завзятые русофобы и антикоммунисты ворчали нынче негромко. Ибо убеждения, это одно… а вот подскочившая почти на четверть покупательская способность марки – совсем другое!
Наголодавшиеся немцы проголосовали желудками. Да и уважение к сильному противнику осталось. Вместе с опаской…
– В принципе… – Бредов задумался ненадолго, – что мы теряем? Коммунистические идеалы не для меня, но по большому счёту, дружба с Советами в настоящее время нам выгодней, чем с англосаксами. Жёсткой экономической и политической привязки к Великобритании и США у нас нет.
– Пока нет… – Заинтересовался Крупп, повернув голову, – простите, продолжайте.
– С экономической точки зрения Советы нам более выгодны. Неисчерпаемый источник сырья и столь же неисчерпаемый рынок сбыта! В ближайшие лет десять наша промышленность может работать на полную мощность только на русский рынок. Вот дальше…
– Решаемо, – задумчиво кивнул Крупп, – Возможность сохранить за собой ряд стратегически важных направлений на советском рынке имеется.
– С военной же точки зрения, – Подключился уже Шлейхер, чуть скривившись, – особой разницы нет, против кого дружить будем. Германии нужна сильная промышленность и сильная армия, чтобы защитить промышленность. Хм… англосаксонский вариант предлагал идти от сильной армии к сильной промышленности. Кредиты…
– Это мы помним, – перебил Крупп.
– Прошу прощения, господа, – Повинился генерал, – привык разжёвывать очевидное депутатам Рейхстага, – Советский вариант предлагает идти от сильной промышленности к сильной армии. Мне, как военному, кажется это несколько более рискованным… с учётом англосаксов и Франции, но промышленники, наверное, имеют другое мнение?
– Нет, вы правы, – Качнул головой Крупп, – но это решаемо. Если мы сосредоточимся на Советах, Великобритания становится нам не слишком опасной – по большому счёту, опасен только её флот. А это…
Промышленник развёл руками, и по лицам присутствующих пробежали горькие улыбки. После поражения в Мировой, флот у Германии остался символическим, а немногочисленные колонии достались победителям.
– Палка о двух концах, – Продолжил Крупп, – Если мы сосредотачиваемся на Советах, экономическое давление англосаксов нам не страшно. Сильный флот нужен для защиты колоний и свободной торговли. Нынче же у нас нет колоний, а свобода торговли целиком зависит от Вашингтона и Лондона.
– Хартленд[38]?
Слово прозвучало, и представители элиты задумались.
– Идея интересная, – Крупп пожевал губами, вытащив сигару и держа её чуть на отлёте, – Единственное, что меня останавливает, так это идея Мировой Революции.
– А вот тут у меня хорошие новости, – Папен улыбнулся впервые за несколько часов, – Советы потихонечку отходят от идеологии Мировой Революции. Дескать, не все народы имеют достаточно развитое самосознание для принятия коммунизма.
– Риторика? – Поинтересовался Шлейхер.
– Не в этот раз, – Папен улыбнулся ещё шире, – Так сложилось, что основные противники нынешнего рейхсканцлера Советов – убеждённые сторонники интернационализма и Мировой Революции.
