Геннадий Петрович обнаружил, что у него поднялось артериальное давление, назначил курс уколов и предупредил, что, скорее всего, больше они не встретятся. Назвал фамилию врача, к которому нужно будет прийти на прием в следующий раз. Это было так неожиданно, что Штольц растерялся и поначалу не знал даже как на это реагировать.
– Геннадий Петрович, ну а вы-то куда денетесь?
И поведал ему врач, что увольняется с работы и уезжает из Казахстана в Россию. Насовсем! Наверное, ему надо было выговориться, и он рассказал Виктору Васильевичу о том, что в последнее время сталкивается с неприемлемыми по настойчивости требованиями по внедрению, в поликлинике, делопроизводства на государственном языке, необходимостью вести сопутствующую отчетность и прямыми намеками, что в случае невыполнения этих требований придется ему уступить место руководителю, этим языком владеющему. Он был возмущен до предела такой постановкой вопроса в вышестоящей инстанции и с горечью воскликнул
– Виктор Васильевич, что же будет со страной, которая в силу политических причин изгоняет, выталкивает за её пределы врачей по национальному признаку? Кто народ этой страны лечить будет?..
Штольц не знал, что ответить. Он был ошарашен тем, что услышал. Кому помешал главный врач спецбольницы? Геннадий Петрович в действительности был очень опытным врачом высокого класса. Был настоящим интеллигентом – тактичным и очень выдержанным в общении. Это какое же смятение надо было вызвать в его душе, чтобы вынудить пойти на шаг, круто меняющий его жизнь и жизнь его семьи! Решиться на перемену места жительства, на переезд в Россию – в страну, где ухудшается экономика, и происходят совершенно непредсказуемые политические процессы.
Оказалось, что решение Букина не было спонтанным. Он всё продумал и к переезду уже подготовился. Ему была предложена работа главврачом в крупной больнице одного из районов Омской области.
– И вас Виктор Васильевич, в ближайшем будущем не минует чаша очередных перемен. Задумайтесь над этим пока не поздно. А сами-то вы уезжать в Германию не собираетесь?
Штольц не собирался. Пробормотал что-то невнятно-вежливое в ответ. И вообще —он этот вопрос, в последнее время всё чаще и чаще ему задаваемый многочисленными знакомыми, просто ненавидел, и в душе едва не задыхался от такой беспардонной любопытствующей бестактности. Воспринимал вопрос как напоминание, как прямой намек на то, что чужой он на земле, которая его породила. Чужой…
Штольц задумался тогда над тем, что сказал ему Букин, но ненадолго. Работы непочатый край. За кресло руководителя он не цепляется. Пока охотников, занять его слишком хлопотную должность, – нет. А там… время покажет…
Принимал назначенное лечение – уколы папаверина и витаминов B-6 – Штольц в процедурном кабинете в той же спецполиклинике. Пройтись до неё с километр пешим шагом по свежевыпавшему, чистому снегу, гулко хрустящему под ногами, – было сплошным удовольствием. День ото дня крепчающий мороз, как казалось Штольцу, лишь усиливал эффект от лечения, изгонял остатки болезненной хандры, придавал бодрости.
Нужно было показаться врачу, которому передал наблюдение за ним Букин, но оказалось, что он уехал в длительную командировку, и будет отсутствовать почти месяц. Штольц почувствовал беспокойство, расстроился немного, но быстро взял себя в руки. Ничего страшного. Лечение ведь назначено. Надо пройти курс. А там – видно будет.
