Обычный вечер.
А этот тип – необычный. Чужой он. Хрупкий, невысокий, бледный, глаза чистые, наивно-доверчивые, но с затаенной лукавинкой. Ну будто девка переодетая. Одежда хорошая – такие тряпки богатые студенты таскают. И капюшон на голову накинут – так ученики любят бродить… или мелочовка, до сини не доросшая. Студент? Или, может, маг-недоучка? И чего это его занесло сюда в такую пору?
Пуго подманил пальцем Суару. Служанка подскочила к стойке, выжидательно уставилась на хозяина.
– Ты этого хмыря в плаще знаешь?
– Нет, первый раз вообще вижу. Да и какой это хмырь – симпатичный мальчик.
– У, лярва! Об одном только думаешь! Что-то я смотрю, он пьет медленно, кружку ты ему не обновляешь.
– Так он вообще не пьет. Заказал, а не пьет. И не ест.
– Послали боги посетителя – он что, собрался над этой кружкой всю ночь трястись?
– Не знаю. Закрываемся же скоро. Спросить его, снимет ли он комнату?
– Я тебе дам спросить! Бегом на кухню, копуша, – Борт со своими дружками уже поглядывает косо на тебя. Небось ждут горячего!
Старуха Ниба стукнула о стойку кружкой:
– Плесни мне еще, Пуго, и не ругай девочку – она хорошая.
– А не много ли тебе будет?
– Жалко, что ли?
– Да чего мне пиво-то жалеть! И куда тебе только влазит, вся уже провоняла, да и опухла вон как – это у тебя почки уже от пива гниют.
– Пиво дырочку найдет. И вообще мне замуж уже точно не выходить – хочу и распухаю. Наливай давай.
Пуго, поднеся старухе новую кружку, тихо поинтересовался:
– Ниба, а что за мальчишка там сидит, не знаешь?
– Не, Пуго, первый раз его вижу. Вон на него Урций косится – может, знакомы?
– Не смеши – Урций вечно косится на всех, у кого есть яйца, а уж от такого смазливого юнца этот боров и вовсе в восторге. Не нравится мне этот парнишка.
– А мне нравится. Симпатичный он.
– И ты туда же, лярва старая.
– Сам ты лярва. А еще ты кастрат.
– Я бы тебе доказал обратное, будь ты лет на сто помоложе.
– Так я еще столько не прожила.
– Да что ты говоришь! А с виду не скажешь…
Ленивая перепалка привлекла внимание Гика. Жулик пододвинулся поближе, махнул кружкой:
– Ты, Ниба, у нас самая красивая – не слушай ты этого трактирщика, он давно женщин на пивную бочку променял. С чего вам этот малец так интересен стал?
– А ты его знаешь? – вопросом на вопрос ответил Пуго.
– Не сказать чтобы очень… Видел я его утром на рынке, что у ворот, о чем-то он там с Шугером трепался. И Шугер при этом выглядел очень заинтересованным – похоже, продавал этому юнцу что-то.
– Интересно – что?
– Шугер все, что хочешь, тебе продаст. Это же Шугер.
– Не мели ерунду. Шугер если продает, то не репу. Шугер оружием промышляет. Что хочешь тебе достанет – хоть армейское, хоть штучное.
– Так и я о том же: не о репе они трепались. Шугеру репа ни к чему. А парнишка на студентика похож. И по прикиду видно, что родители у него жирные. Но не столичные. Будь столичными – так не бродил бы между стенами, поближе к центру шатался. О чем такому неженке можно было с Шугером говорить? Ножичек, может, купить решил для неверной невесты… Небось и кошелек у него не пустой – к Шугеру с пустым подходить опасно. И вообще на девку похож: худосочный слишком. Пуго, если ты его на ночь выпрешь из кабака, ребятки на улице точно в темноте его за шалаву примут и за угол заволокут. Вот смеху-то будет, когда штаны стащат. Слушай, Пуго, а что за тело там, у лестницы, сидит. Вид у него – будто у гробовых дел мастера. Уж не некр ли он?
