Время отшельника - страница 32

И она резко замолчала. Будто и не она только что билась в странной и пугающей истерике.

Повисла тишина. Алиса тяжело дышала, пытаясь справиться с эмоциями: двойник теперь пугал. Пугал и выводил из себя, и Алиса не понимала, что ей следует делать. Она была потеряна и зла. Безумно зла.

– Твой ход. Это же Игра, – наконец пожала плечами двойник.

– Что мне делать? – тихо спросила Алиса.

Двойник улыбнулась.

«Какая у меня злая улыбка», – подумалось Алисе.

Почти как у Катерины – такая же холодная. Она раньше не замечала, до чего улыбки у них теперь схожи.

– Постараться не утонуть и не разбиться, упав с дерева?… Откуда мне знать, я ведь всего лишь привратник. Как те краснокожие ребята, – она кивнула на ворота за спиной у Алисы. – Раз уж спрашиваешь у привратника – может, зря ты ввязалась в Игру, а? Может, ты слишком слаба и глупа, чтобы играть, Алиса? Или, может, заняла чужое место? Признайся, Алиса, ты попала сюда обманом, да?…

Алиса показалось, что сердце упало вниз, в пятки. И оттуда, снизу, к груди прокатилась холодная и липкая волна жуткой смеси страха и сожаления.

– С чего бы? Что за чушь?

Двойник, продолжая улыбаться, положила правую руку чуть ниже шеи. Алиса судорожно сглотнула.

– То есть, ты не забирала чужое место?

– Нет.

– Вранье, – совсем тихо произнес клон. – Кто сможет доказать обратное?… Катерина? Не смеши меня, она тебя ненавидит. Матвей? Он слишком слабый. Родион?… Ах, постой—постой…

Алиса стиснула зубы.

– Он ведь мертв, – безжалостно продолжил двойник. – Что, Алиса, быть честной так больно?…

– Заткнись!

– Конечно больно, – двойник шагнул к ней ближе. – Признать свою слабость – больно. А ты слабая, Алиса, ты не выносишь боли.

Ты слабая, Алиса. Ты не выносишь боли.

Слова попали куда—то очень глубоко, и Алиса сделала ошибку. Она совсем потеряла концентрацию. Зажмурилась, тяжело дыша, а двойник все продолжал и продолжал говорить, но она уже не слышала.

– Эй! – раздался чужой громкий оклик, в мгновенье приведший Алису в чувство.

Рука. Рука двойника – на ней тоже нет Карфагена. Это значит, он готов к бою, прячется в ладони.

Она ближе еще на полшага – этого достаточно, достаточно для…

Алиса резко отшатнулась назад, Карфаген, мгновенно трансформируясь в длинное зеленоватое лезвие, отразил удар совершенно такого же малахитового клинка. Она поймала чужой выпад в последний момент, чудом оставшись в живых.

Ее Карфаген змеей метнулся вперед, словно лассо. Двойник попытался отбить его своим клинком, но в секунду поменяв зрение, Алиса заметила: Карфаген клона ненастоящий. Он не горит той сухой злобой, какой горит ее.

Звука не было – лезвия не столкнулись. Алисин Карфаген легко обогнул чужой клинок, становясь гибким, словно резина, а не малахит, и прошил насквозь плоть – чуть ниже груди. Алиса замерла, боясь вдохнуть, и все на мгновенье застыло.

Всего секунда, а потом Карфаген, блестящий от крови, свернулся в малахитовый шар на руке у Алисы. Двойник приложил руку к ране – ее ненастоящий артефакт тут же испарился.

– Чудно, – сказал двойник. – Чудно.

Это была сама Алиса – это она стояла напротив, зажимая рану рукой. Словно вживую смотришь на свои последние мгновенья жизни – жутко и по коже ползут мерзкие и липкие мурашки страха. Это ведь ее лицо, ее выцветшие от моря и солнца волосы, ее местами обгоревшая кожа, ее улыбка – ее отражение в зеркале, зажимающая жуткого вида рану.

Ох, Карфаген не просто уколол – он разорвал плоть, нанося как можно больше урона, причиняя как можно больше боли.