Наконец, имелась еще одна веская причина: настоящая дружба всегда требует времени и внимания, а времени у Сергея Павловича было в обрез. И в молодости, и в зрелые годы.
* * *
Очередной рабочий день в клинике не предвещал сюрпризов. До тех пор, пока в ординаторскую к доктору Карпову не ворвалась медсестра.
– Евгений Анатольевич, там с Беляевым плохо! – взволнованно доложила она.
Дежурный врач нес полную ответственность за подопечного космонавта, потому подскочил с кресла словно ужаленный:
– Как – плохо?!
От ординаторской до палаты они шли быстрым шагом, изредка переходя на легкий бег.
Распахнув дверь, доктор Карпов удивленно замер. Беляев стоял на здоровой ноге с торца кровати и, вцепившись в каретку руками, с хриплым ревом то поднимал ее, то опускал. Специальная кровать была тяжелой, и космонавту приходилось изрядно напрягать все мышцы тела. Лицо заливали капли пота. По всему было видно, что каждое движение из-за острой боли дается ему крайне тяжело.
– Товарищ Беляев, что же вы творите?! – бросился к нему врач.
– Как что творю?! – на мгновение прервал тот упражнения. – Вы же сами сказали, что ногу надо нагружать.
– Я имел в виду небольшие нагрузки, возрастающие постепенно и понемногу.
– Простите, Евгений Анатольевич, но времени у меня нет. Совсем нет…
* * *
Павел Беляев пользовался большим уважением в отряде космонавтов, и его травма здорово расстроила товарищей. Даже Юрий Гагарин встречался с врачами и лично просил поставить Павла в строй.
Началось продолжительное лечение. Беляева постоянно мучил вопрос: оставят ли его в отряде космонавтов?
После пяти месяцев различных процедур кости срослись, однако больная левая нога оказалась чуть длиннее здоровой правой. Хирург предложил сделать сложную операцию.
– Вы можете гарантировать, что после операции нога срастется правильно и меня оставят в отряде? – спросил Павел.
– Нет, – честно признался врач.
И тогда Павел отказался от хирургического вмешательства и предложил другой выход – усилить физические нагрузки на ногу. При этом попросил отпустить его домой, не беспокоить и дать возможность полечиться самостоятельно.
– Если через три недели не приведу ногу в норму – вернемся к вашему предложению, – пообещал он.
Хирург согласился. И потянулись изнурительные тренировки в домашних условиях…
Татьяна – супруга Павла – сразу почувствовала внутреннюю тревогу, обеспокоенность мужа. Успокоила как могла и помогала во всем.
В квартире появились две тяжелые гантели. По пятнадцать раз в день Беляев брал их в руки, опирался спиной о стену, переносил вес тела на больную ногу и стоял на ней по двадцать – двадцать пять минут. Было невыносимо больно, по лицу стекали капли пота, но он, стиснув зубы, стоял. Думал о чем-то отвлеченном, вспоминал…
Вспоминал далекое детство в Северо-Двинской губернии или учебу в школе на Урале; работу на заводе или первые годы службы в Красной армии.
Более всего во время придуманной им терапии помогали воспоминания об одном неординарном случае на Дальнем Востоке.
В тяжелые послевоенные годы он проходил службу в Приморском крае в составе гвардейского истребительного авиационного полка Военно-воздушных сил Тихоокеанского флота. Служил командиром экипажа, затем старшим летчиком, командиром звена, заместителем командира эскадрильи по политической части.
Однажды, патрулируя акваторию Японского моря, Беляев вел группу самолетов «Ла-11» по маршруту, соединявшему несколько островов с материком. Когда до берега осталось двести километров, начал барахлить мотор – отказал топливный насос.
