После совещания к нему в кабинет зашло много активистов, желающих искренне помочь своему народу избавиться от «зеленого змия». Всем надо было уделить капельку внимания, пообещать помощь сверху, то есть свою помощь.
Наконец, в его кабинет зашел Милюк. Они знали друг друга со студенческих лет. Сильно не дружили, но иногда встречались на таких совещаниях и на улице, случайно. Милюк работал в институте, уже защитил кандидатскую диссертацию и большим партийным активистом не являлся. Но сегодня он присутствовал на совещании.
– Привет, Витя, заходи. – Как можно радушнее пригласил его Семерчук. Но сам внутренне напрягся – не зря он пришел – будет просить оказать ему услугу.
– Здравствуй, Рома. – Ответил Милюк, протягивая руку для приветствия.
– Садись. Что тебя привело ко мне?
– Ваше совещание. Сказали всем обществоведам присутствовать в обязательном порядке. Вот и пришел. Поздравляю тебя с новым назначением.
– Еще рано. Пока временно исполняю. Через неделю пленум. Как он утвердит, тогда и приходи поздравлять.
– Все равно поздравляю. Ты быстро растешь. Наверное, ни в одной области нет такого молодого зава.
– Не знаю. Как вызовут на совещание в столицу, посмотрю, может я действительно самый молодой. Но ты зачем пришел ко мне? Рассказывай, а то времени мало. Кто-нибудь еще прибежит сюда и помешает.
– Я быстро. Меня ребята ждут.
– А что они не зашли ко мне?
– Не хотят задерживаться долго в обкоме. Мы сейчас идем обмывать антиалкогольную кампанию. Будем бороться с алкоголем путем его уничтожения.
– Как всегда, ты шутишь невпопад. Дело же серьезное и важное. Сам понимаешь. Ты не работяга, тебе много объяснять не надо. А ты после такого совещания, такое заявляешь… – Обиженно ответил Семерчук.
– Шучу. Но давно с некоторыми друзьями не встречался. Есть о чем поговорить. Не на сухую же разговаривать.
– Черт с вами, такими активистами. Говори, что нужно?
– Я вчера к тебе заходил, но не застал. Я по поводу Матвеева. Его вчера вызвали в ваш обком, в отдел науки и беседовали по поводу его отдельных высказываний.
– Что именно? – Насторожился Семерчук.
– На лекции, в институте он сравнил нашу партию с огромным динозавром. Он нам объяснил, что имел в виду численный состав. Нормальная партия должна составлять один процент от взрослого населения страны. Так на западе пишут. А у нас больше десяти процентов.
– Так это хорошо. Чем нас больше, тем мы крепче.
– Не думаю. Такая масса партийцев не может сразу же овладеть коммунистической идеологией. Идеология – удел избранных. Например, – у тебя она есть.
– Пока избранных. – Семерчуку польстило, что Милюк считает его носителем передовой идеологии.
– Но для этого мы и работаем, чтобы наша идеология стало уделом всех, а не только кадровых работников партии.
– Ты со мной непроизвольно согласился.
Семерчуку было неприятно дебатировать этот вопрос, и он спросил:
– А откуда узнали в обкоме о Матвееве?
– Кто-то из студентов настучал.
– Не знаешь кто?
– Нет. На лекции присутствовало более ста человек. Вчера он имел беседу с инструктором из отдела науки. Говорит, – подумал, что наступила гласность, все можно говорить.
– Гласность не должна проявляться в критике партии. Так мы ее распылим. Были и у нас ошибки, но всегда партия их признавала и исправляла. Да, что я тебе рассказываю. Ты ж сам преподаешь историю партии, лучше меня знаешь. Что ему за это грозит?
– Не знаю. Не приняли окончательного решения. Выгонят из института, – прощай наука. На диссертации можно поставить крест.
