Когда водитель вернулся, то дрожащим голосом рассказал пассажирам, что там, впереди, ужасное столкновение двух машин, и в одной из них очень сильно пострадал ребенок, его зажало в автомобильном кресле. И что ребенок без сознания, а врачи как всегда задерживаются. А из-за пробок к месту столкновения двух автомобилей никак не может подобраться скорая помощь. Час пик.… Рассказав все это, он безысходно махнул рукой и в сердцах, выругался.
Ну как Алика могла остаться в стороне, услыхав все это? Она, попросив водителя открыть дверь микроавтобуса, не задумываясь, оставив свою сумку на сидении, рванула туда – к месту аварии.
Девушка, как коршун подлетела к поврежденному автомобилю, дверца которого уже была отжата усилиями других мужчин, тех водителей, чьи автомобили тоже стояли в пробке, и громко произнесла сразу для всех:
– Расступитесь, я врач, – и решительно оттеснив зевак, заглянула внутрь той искореженной груды металла, что когда-то была салоном автомобиля.
То, что она увидела, даже ее, как врача, заставило невольно вздрогнуть. Картина была из разряда мрачной нереальности. Водитель, похоже, был мертв, а на заднем сидении находился ребенок, девочка – в странно изогнутом виде. Малышка была зажата между креслом и провалившейся крышей автомобиля, глаза девочки были закрыты, и она тяжело и хрипло дышала. Но дышала!
Алика быстро взяла себя в руки и тихонько заговорила с той девчушкой, которая чудом осталась жива в этой страшной металлической ловушке. Она осторожно провела руками по лицу ребенка, опускаясь к плечам и двигаясь дальше по маленькому тельцу, куда только могла добраться. И своими руками видела все переломы и внутренние разрывы и ощущала всю боль этой девочки. И эта боль виделась ей слабым мерцающим свечением – из девочки капля за каплей утекала жизнь.
Алика никого и ничего не замечала вокруг, они с этим ребенком словно остались сейчас одни во всем мире. Алика никогда не лечила детей. Она не знала, как себя с ними вести, но сейчас, в эту самую минуту кто-то неведомый, словно управлял ее руками и всем ее сознанием.
Она, продолжая движения руками, будто бы вливала свою силу в этого чужого ребенка, окутывая его энергией жизни. Она, пытаясь пробудить в ребенке интерес к жизни, ласково шептала девочке слова из наивного, детского стихотворения и …. девочка очнулась! Когда малышка открыла свои глаза и доверчиво взглянула на чужого, по сути, для нее человека, то Алика спокойным голосом спросила ее:
– Как тебя зовут?
– Ма-ша – осторожно, тихо по слогам произнесла девочка, и с любопытством добавила: – Ты кто? И где папа?
– А я Лика, я сейчас работаю волшебницей и убираю твою боль, – улыбаясь, медленно сказала девушка, отвлекая внимание малышки на себя, и спросила: – Где у тебя болит?
– Ножки немного болят, – ответила девочка.
– Ну, ножки это ничего, это мы быстро поправим. Я же волшебница! – Алика хитро подмигнула малышке и тряхнула своими косичками. – Давай вместе скажем волшебные слова! – продолжала она, не переставая осторожно водить руками по телу девочки и глядя ей в глаза. И тут же начала нараспев говорить свою любимую детскую поговорку: – У кошки заболи, а у Маши заживи! – и улыбнулась: – Повторяй за мной!
Она отвлекала девочку и не давала ей возможности смотреть на то место, где за рулем находился ее бездыханный отец. И даже обрадовалась, когда Маша сказала ей в ответ:
