- Здравствуйте, - ответила я. – Могу я поговорить с кем-нибудь из администрации?
Профессиональная улыбка никуда не делась, но в глазах появилась настороженность.
- Могу я узнать, по какому вы вопросу?
Времени на объяснения не было, поэтому я воспользовалась своим козырем:
- Меня зовут Лилия Николаевна Родионова.
Девушка напустила на лицо скорби и кивнула, сказав:
- Увы, уже никого из администрации нет, только врачи заканчивают смену.
- Вы давно здесь работаете?
- С открытия.
Она даже испугалась. Ну а что можно подумать в подобной ситуации? Ворвалась богатая наследница и сейчас начнет наводить свои порядки.
- Мне нужно поговорить с кем-то из врачей или медсестер, кто работал с Марией Александровной Елизаровой.
- Второй этаж, кабинет двести одиннадцать. Медсестру зовут Елена Дмитриевна.
Девушка выпалила все на одном дыхании и снова вернула улыбку, наверное, поняв, что пока никто никого увольнять не собирается.
- Спасибо, - кивнула я и, заметив лестницу, направилась к ней.
Пять минут до закрытия – пусто. Я постучала в дверь кабинета и, открыв, увидела, что и врач, и медсестра уже стоят в верхней одежде.
- Слушаю вас, - вздохнув, сказал мужчина, а я посмотрела на женщину и спросила:
- Елена Дмитриевна?
Женщина удивленно кивнула, а потом надела очки и внимательно на меня посмотрела.
- Вы Лиля, дочка Николая… - запнулась она, бросив взгляд на врача, и добавила отчество: - Николаевича.
- Я хотела с вами поговорить. О Елизаровой.
- Простите, я вам не нужен? – вмешался врач.
- Всего доброго, - сказала ему и снова повернулась к медсестре. – Давайте я вас домой подвезу, заодно поговорим.
Она кивнула, не задумываясь. К бабке не ходи, отца моего она знала не только в качестве начальника. Ну хоть чем-то он мне помог.
Елена Дмитриевна сама разговор не начинала. Молча устроилась на пассажирском сидении и уставилась в окно. Правда, назвала адрес. Жила медсестра недалеко – я уже через десять минут тормозила во дворе новостройки.
- Поднимемся? – повернулась ко мне Елена Дмитриевна.
- Это удобно?
- Я одна живу. Идемте.
В квартире явно поработал хороший и наверняка дорогой дизайнер. Все здесь было подобрано слишком идеально. Коридор, кухня – ничего лишнего, каждая деталь на грани перфекционизма. Я не знаю, была это догадка или просто интуиция сработала, но у меня вырвался бестактный вопрос:
- Вам квартиру мой отец купил?
Елена Дмитриевна просыпала кофе мимо кружки, вздрогнув от моего вопроса, и обернулась.
- Откуда?..
Я подошла к ней и, забрав банку с ложкой, пожала плечами:
- Слишком сильно чувствуется здесь его вкус, его рука. Вы с ним спали?
- Лилия Николаевна…
- Елена Дмитриевна, - перебила я, - мы же взрослые люди, а это обыденные вещи. Здесь нет ничего зазорного.
- Вы похожи на него.
Это последнее, что я мечтала услышать. Хотя, возможно, медсестра и права. Если я что-то от него и переняла, то это умение зрить в корень, выбивать людей из колеи, быть холодной и расчетливой. Как часто повторял мой уже бывший муж: «Стерва». И оказалось, что так жить намного проще, чем с никому не нужными эмоциями и съедающей изнутри болью.
Мы с Еленой Дмитриевной устроились за столом, и я наконец-то перешла к делу:
- Вы работали с Елизаровой.
- Да.
- Не знаете, почему ее смерть так заинтересовала отца?
Медсестра задумалась, поджав губы, а потом ответила:
- Он любил все контролировать…
Я чуть не фыркнула. Тоже мне новость! Как будто я не знала.
