По узкому мосту пересекли небольшую реку, и дорога резко пошла по дуге, взбираясь на холм. Церковь возникла неожиданно. Из-за деревьев на склоне её куполов было не видно. Белые стены в недавней побелке, кое-где установленные свежие леса, высокая колокольня с крестом, увенчанным короной. Вдоль ограды аккуратные клумбы с цветами. Агентша на мгновение притормозила и широко перекрестилась.
– Там источник внизу, со святой водой. Говорят, на опорно-двигательный аппарат хорошо влияет. У меня в колене хрустеть перестало.
После храма дорога делала очередной поворот и наконец выпрямлялась, как физкультурник после сложного упражнения. Они проехали строительный магазин, Олег заметил небольшой мемориал, почту. По обе стороны дороги, нахмурив резные деревянные брови очелий, стояли крепкие большие дома некогда зажиточных жителей деревни, огороженные глухими жестяными и деревянными заборами. Большинство уже были отремонтированы новыми хозяевами, с яркими добротными крышами и тарелками параболических антенн. После магазина из белого кирпича с вычурной башенкой автомобиль свернул на разбитую лесовозами бетонку, где из щербин торчали то тут, то там гнутые прутья арматуры.
– Это уже Селязино, Чмарёво кончается после канавы, а там за пилорамой Радостево. Но там богатые живут, я в прошлом году сделку вела. Дом как квартира в Москве стоил. И купили! Всё потому, что хорошие места тут.
Беляев кивнул, в этот миг машину тряхнуло, и он услышал, как металлически лязгнули зубы у агентши. Он почему-то подумал про протез. И дальше, пока они пробирались по лужам, царапали с жестяным шорохом о края огромных ям днищем, он думал только о том, что агентша улыбается не потому, что у неё хорошее настроение или хорошее воспитание, а потому, что хочет показать свои ровные керамические зубы. «А вот возьмут и треснут», – подумал он, кажется, вслух, потому как агентша переспросила, кто это треснет. Беляев ответил, что имеет в виду рулевые тяги.
– У нас в области дороги неважнецкие. У БМВ, например, подвеска совсем недолго ходит, сайлентблоки летят, рулевые тяги опять же, а корейцы ничего, крепкие.
Автомобиль, казалось, с недоверием к водителю, выбрался из очередной глубокой лужи и покатил по хорошо укатанному просёлку между двух рядов аккуратных домов.
– Здесь дорога грунтовая, она такой всегда была, но зимой чистят. Каждый день трактор проходит.
– Зимой чистят – это хорошо, – согласился Беляев.
Они выехали на небольшой пригорок и остановились напротив знакомого по картинке в объявлении светло-зелёного дома столетней постройки за синим забором. Вокруг дома, несмотря на весну, трава стояла уже почти по колено, но перед забором от дороги и до калитки кто-то прокосил. На тропинке, раскинув не по-собачьи задние лапы, сидела большая белая псина, метис лабрадора и кого-то неузнаваемого.
– Это соседа, Пухова. Она не кусается. Я позвонила, попросила, чтобы привел в порядок, покосил. Кинула двести рублей на телефонный номер. Теперь это удобно. – Агентша заглушила мотор и вынула ключи из замка зажигания. – Ну, пойдём смотреть ваши, очень надеюсь, что ваши, хоромы.
Оказался дом таким же, как представлялся по фотографиям в сети. Крыльцо, правда, совсем покосилось. Но добротные брёвна, из которых дом когда-то был сложен, более чем за сотню лет высохли до звона. Длинные глубокие трещины расчертили внешнюю их сторону от калитки и до огромной клети с провалившейся крышей, но в сенях агентша отодвинула кусок обоев и показала Беляеву аккуратный шлифованный бок, похожий на недавно испечённую булку, на которой ещё остались следы муки:
