Время шаманов - страница 7

– У меня нет. У Сони, сотрудницы, кажется тоже. Уборщица наша, баба Клава, в частном секторе живёт, наверняка есть какой-нибудь бобик во дворе.

– Хорошо уточним. Сергей, посмотрите по другим залам, есть ли ещё где шерсть на полу. Дима, когда будешь школу отрабатывать обрати внимание на пацанов у которых дома есть собаки, особенно если, как говорится, неразлучные друзья. Таскают с собой собаку повсюду. Собака предположительно тёмно-рыжего цвета, судя по клочкам. Ну что, Иван Иванович, а теперь каждый работник музея, включая вас, расскажет моим ребятам, где был и что делал прошедшим вечером, ночью, утром. Такова процедура, извините.

Колчанов привычным движением потянул вверх за пояс брюки, съехавшие с небольшого брюшка и, не спеша стал бродить по другим залам. Ничего интересного. «Как бледно и казённо подаём свою историю» – мелькнуло в голове – «вот в результате и никакого уважения к ней и трепета, в хорошем смысле слова, от тех же мальчишек, если это, конечно, они».

Задержался в зале истории города N-ска. Неторопливо переходил от одного творения местных живописцев к другому. «Хорошо, что рисовали старый город. Многих районов уже и нет. Вот, например, Соломенная слобода, большой был старый район, а теперь уж от него и следа не осталось. Всё покрыто новостройками». Михаил Иванович уж было начал двигаться к следующему экспонату, как взгляд его задержался на полу перед картиной. «Не может быть!» На ковровой дорожке прямо перед носками его туфель лежал малюсенький клочок шерсти.

– Сергей! Давай сюда! Смотри, что по твоему? Та же или нет?

– Очень, очень похоже, что та. Беру с собой. А я больше нигде не нашёл.

– Не нашёл…. Я ещё и сам всё осмотрю. Но, пока, отметим себе, что шерсть животного происхождения обнаружена возле ограбленного стенда и на полу у картины Ревсмана Н.К. «Соломенная слобода». Иван Иванович, в каком году нарисована картина?

– Эта? А, да я точно помню, в 1953 году. Точно.

– Репродукция картины есть?

– Нет, к сожалению не имеем-с.

– Серёжа, а можно как-то эту картину заснять на цифровое фото, чтобы потом внимательно разглядеть каждую деталь. Не могу объяснить для чего, но интуиция требует. – Улыбнулся Колчанов.

– Можно, товарищ майор. Но завтра. Аппаратуру привезу и щёлкну.

– Добро.

Больше клочки шерсти нигде в помещениях музея обнаружены не были. Когда опрос сотрудников был практически завершен, Колчанов, как бы невзначай, спросил Коврова.

– А скажите, Иван Иванович, есть ли какой-то забытый, брошенный ход в эти помещения? Может, заложенный камнями или затопленный, ну, не знаю…, как ещё сказать.

– Понял, понял, Михаил Иванович! Вы совершенно правы! Так как здание очень старой постройки, ещё дореволюционной, то не раз предпринималась внутренняя перепланировка, что-то ломали, что-то достраивали. Вот, например, хранилище музея – это пристройка, переделанная в 58 году. Готовили как один из залов, но помещение получилось такое…, как бы правильно сказать, мрачноватое и со временем решили использовать его, как склад для невыставленных экспонатов. Говорили, что там когда-то был ход в подвал, но я ничего такого не видел. Сплошной бетонно-каменный мешок.

– Хотелось бы взглянуть.

– Конечно! Пройдёмте.

Ковров скорым шагом повёл майора по музею и в зале № 2 подошёл к двери, которая была декорирована бледно-салатовой тканью в тон стенам, что делало её для невнимательного взгляда совершенно незаметной. Директор открыл на себя дверь, вошёл первым и щёлкнул выключателем справа. Тусклый свет явил вошедшим неприглядное серое хранилище. У стен стояли ряды прислонённых одна на одну картин, на полках притаилась керамика, в дальнем углу на полу – большая группа бюстов и скульптурок политических вождей прошлых времён.