В феврале случилась беда: умер мой дедушка. Я очень сильно его любила. Потому что он тоже очень сильно любил меня. Помню, сидела часто у него на коленях, ножками болтала, а он меня все спрашивал, люблю ли я деду, люблю ли я бабу, люблю ли я папу, кем хочу стать. Дед очень многое сделал для меня, за что я ему благодарна. Но он не смог воспитать достойного сына, и теперь у меня ничего нет.
Когда деда Митя умер, Седой сел на стул и стал громко рыдать. Я не знала, что мне делать. Я пошла в комнату, где жили мои бабушка и дедушка, и встала над трупом деды, стала его рассматривать. Бабушка сидела в углу в своем старом кресле и молча плакала. От тишины в их пропахшей старостью комнате мне стало страшно. И деда Митя, он был таким ужасным, пугал меня своим видом скрюченного трупа.
Отец вызвал скорую, милицию (может, тогда уже полицию), позвонил в первую очередь не своим бесполезным друзьям, а моей маме. Женщина, которую он избивал, унижал и ненавидел, приехала моментально, чтобы помочь ему в трудную минуту. С ней был Алеша. Они привезли денег, сколько было. Потом Алеша позвонил Вике, та пришла с Настей. Стали думать, что делать, как быть.
Денег на достойные похороны не было. Где их искать, никто не знал. Пятнадцать тысяч, которые привезла моя мама, недостаточная сумма для похорон, дураку ясно. Стали суетиться. Разумеется, в нашей семье не было никаких накоплений, ведь Седой обирал родителей до нитки. Он попытался позвонить друзьям. Сначала набрал Славу, в надежде, что тот отдаст ему долг: восемь тысяч, занятых год назад.
–Олег, ты что? Откуда у нас деньги? – тараторил в трубку этот козел. – Я соболезную тебе, но помочь нечем, честно. У самих холодильник пустой.
Потом папа позвонил Толстому, который, якобы, недавно разбогател на продаже машины своей матери.
–Не, братан, – оправдывался тот, – не могу помочь финансами. Если хочешь, приду, выпьем, поговорим. Поддержу без проблем. А денег нет. Принимай соболезнования.
Отец позвонил Тонкому, но тоже тщетно. Отец позвонил Грачевской, но там тоже могли оказать только моральную поддержку. Отец позвонил Иволгину, надеясь, что тот займет у богатых родителей, но и там помощи никакой.
Затем деньги стали искать Вика, Настя и моя мама. Как ни странно, но у них получилось лучше. Родители Вики заняли несколько тысяч, мама Насти выручила безвозмездно, так как у нее было правилом давать деньги на похороны; Алина заняла немного у соседей, которые, единственные из всех папиных друзей, и могли ему помочь; Алеша взял денег у бабушки. Худо-бедно набрали за день сумму, на которую можно было хоть как-то организовать похороны.
До самого вечера отца не оставляли девочки и мама. Алеша ушел к бабушке и ждал Алину там, чтоб не раздражать Седого, у которого и без того случилось такое горе. Около восьми часов, когда основные дела были улажены, все разошлись. Мы с папой остались в комнате вдвоем. За стеной тихо сидела бабушка, которая за день не съела и крошки, а в своей каморке еле слышно плакал дядя Витя.
Папа посчитал, что он не выдержит эту ночь наедине с собой, даже учитывая мое присутствие, поэтому позвонил друзьям. Идиот, как можно быть таким глупцом, чтобы звонить тем, кто в трудную минуту отказал. Настоящей помощью этот кретин считал не дела, а моральную поддержку. И к нему пришел Слава с женой, Толстый и Тонкий, Грачевские, Иволгин… Дома собрался шалман.
