– Вы бы свои рты вонючие закрыли, а то говно валится! – не вытерпел Саадар. – Что вы как бабы базарные!
– А то что?
– А то я не в ответе за свой кулак.
Саадар не терпел такой вот болтовни за спиной: если хочешь что-то сказать – говори в лицо.
– Что, понравилась тебе госпожа подстилка? – насмешливо глянул на него один из парней.
– Тебе сейчас зубы свои жрать понравится.
Подмастерье осекся, лицо его резко изменилось. Саадар был крупнее и сильнее, и вряд ли кто-то сомневался в его умении обращаться с ножом.
– Чего вы тут бездельем маетесь? Работы нет? – Позади возник мастер Руфус, старший по должности после арестованного Мартина Каффи. Посмотрел на стену и сказал только: – Стереть. А ты, – он указал на Саадара, – пойдешь сейчас к госпоже Элберт и заберешь у нее ящик с заготовками и бумаги.
Подмастерья загоготали, как стая гусаков. А Саадар только пожал плечами. Надо – так заберет.
Мастер Руфус вручил ему записку и пропуск в Жемчужное кольцо, объяснил, как найти дом госпожи Элберт, и ушел – его позвали куда-то на другой конец строительной площадки.
– Ну что, сам напросился! – ядовито хихикнул за его спиной кто-то из подмастерьев. – Смотри, как бы она тебе чего не откусила!
– Чего пониже пупка!
– А может, тебе повезет, и она тебе не откусит, а даст чего…
– Скажи ей, чтобы и мне дала!..
– Заткнись! – рявкнул Саадар и схватил за грудки того самого подмастерья, что зубоскалил больше всех, и встряхнул – как мешок картошки.
– Мр-разь!.. – заорал парень, пытаясь вырваться.
Вокруг них собралась небольшая толпа, строители вовсю глазели на Саадара. Но он не смутился – оглядел собравшихся и еще раз встряхнул парня, уже и не сопротивлявшегося.
– Смотри, мальчишка, как бы голову не открутили, пока ты о людях дурное болтаешь! Ну-ка, повтори. Что ты там такое говорил?.. Язык проглотил? Ну-ну. Словами бросаться каждый из вас горазд. – Саадар сплюнул, показывая свое отношение к ним. – Сопляки!
Тем же мешком картошки подмастерье упал на землю.
А Саадар, не оглядываясь, широким шагом направился в сторону улицы, что вела к воротам в Жемчужное кольцо.
Он шел быстро, чтобы успокоиться, чтобы прохладный ветер остудил разгоряченное лицо. И думал об услышанном – правда ли то, что наплели эти мальчишки. Слишком уж страшной они рисовали госпожу Элберт в своих россказнях, хотя слухи всегда делают чудовищ из людей. Могла ли быть чудовищем госпожа Элберт, Саадар не знал, но знал, какими бывают ниархи – чересчур гордыми и высокомерными, не знающими жалости и не способными на крошку доброты.
Стража у ворот Грифона посмотрела на него косо, но пропустила, несколько раз проверив пропуск. Они бы его и на зуб попробовали, будь пропуск на деревянной или металлической пластинке, а не на бумаге.
И как-то сразу объяснение мастера Руфуса вылетело из головы, только Саадар оказался за воротами – слишком много зелени и цветов, каких-то статуй, фонтанов, высоких кованых оград… Захотелось поскорее убраться отсюда, да хоть назад в Застенье, к закопченным домишкам, лезущим друг на друга, как опята на пне, к отбросам и сточным канавам. Лишь бы подальше ото всей этой чистоты и роскоши.
Широкие улицы подавляли и запутывали. Саадар никак не мог вспомнить – два поворота налево после ворот? Или один – налево, а другой – направо?
Все казалось одинаковым. Заборы, заборы – высокие, в два, три человеческих роста, кипарисы и буйная зелень, ряды сверкающих стеклами особняков, а на улицах – почти никого.
