***
Снег и впрямь повалил гуще, однако сбился он с дороги совсем по другой причине. Горела опаленная щека, и правый глаз беспрестанно слезился. А главное, Гриня отчетливо понимал: никто его жалеть не будет. И стоимость попорченной одежки, разумеется, не возместят. Еще и похохочут всласть, когда вернутся.
Гриня стиснул челюсти.
Гады недорезанные! Падлы!.. Сколько он выложил за эту куртку! Еще торговался, дурень, до хрипоты – трижды уходил и снова возвращался. Чуть даже не подрался с барыгой, кое-как уломал на нужную цену. И что в итоге? Несколько секунд, – и нет куртки! В этой оплавленной дерюге теперь только под машиной лежать да в моторах ковыряться. И лопатник выронил! Попробуй удержи, когда огонь задницу лижет. Суки позорные!..
То, что он едет по незнакомой дороге, дошло до водилы с запозданием. И почти с животным ужасом Гриня понял, что ни в коем случае не признается в этом напарникам. Потому что знал – тогда уж точно съедят живьем. Поставят на нем, как на водиле, крест и выпрут из бригады.
Тщетно пытаясь сообразить, куда же они едут, Гриня крутил руль, глазами рыскал по сторонам. Время от времени прикладывал скомканный платок к глазам, но легче от этого не становилось. Благо еще спутники ничего не замечали – думали о чем-то своем. Запрокинув голову, Мятый продолжал обнимать дипломат, Лысый жевал мятную резинку, мычал под нос какую-то лабуду. «Как с гуся вода! – раздраженно подумал о нем Гриня. – Оставил за спиной четыре трупаря – и хоть бы хны!..»
Дорога внезапно пошла под уклон, лес распахнулся, и, осторожно притормаживая, джип съехал к неровному берегу. Гриня остановился. Нечистой простыней перед ними раскинулось незнакомое озеро.
– Это еще что такое? – Мятый открыл глаза, а Гриня напротив зажмурился. Вот так обычно и начинается страшное. Сейчас сообразят, что он сбился с дороги, и мочканут. Прямо тут же, на берегу.
– Здесь ближе… – Пробормотал он.
– Ближе?
– Ну да, – Гриня указал на противоположный берег, где угадывалось подобие просеки. – Вы же быстрее хотели, а тут получается напрямки. Выиграем километров семь, а то и все десять.
Ложь, разумеется, не могла спасти, хотя и отдаляла час расплаты. Кроме того, Гриня продолжал надеяться на чудо. Пока суть да дело, можно еще как-то сориентироваться, вывернуть на нужное направление.
– Вроде не помню я тут никакого водоема. – Мятый полез за картой. – Сейчас посмотрим, что это за хреновина.
Чувствуя, как холодеют руки, Гриня вывернул руль, с некоторой поспешностью съехал на лед.
– Тут это… Быстрее, – бубнил он. – Порядочный кусок срежем.
Молчавший до сих пор Лысый, завертел головой.
– А не валяешь ли ты ваньку, Гриня? – Поинтересовался он, и от тусклого его голоса водителя пробрало дрожью.
– Не веришь, сам на карту взгляни!
– Мятый, что там видно?
– Да есть тут какие-то лужи. Правда, чуть левее… – Мятый озабоченно шарил пальцем по карте. – Ну да! Сразу три озера. Камышовое, Маракуль и Черное. Только вот к какому из них выбрались, не пойму.
– Ты дороги поищи. Дороги там есть?
– Вроде есть… – Мятый все больше хмурился.
– А лед у нас как сейчас? – продолжал пытать Лысый. – По-моему, не катается уже народ.
– Да вон же следы от покрышек! – Возбужденно затараторил Гриня. – Тут, если хочешь знать, даже трактора перегоняют.
– Трактора, говоришь? – Мятый сунул Грине под нос расцвеченную холмами и буераками миллиметровку. – А ну, стой!
