Остановившись метров за сорок до нужного подъезда, хмуро поглядел на себя в зеркальце. Терминатор хренов! И куда, спрашивается, поперся?..
Перед тем, как выйти, Дмитрий отстегнул кобуру со «Стечкиным», переложил пистолет в карман плаща. В другой карман сунул газовый баллончик.
Черт его знает почему, но, выбравшись из машины, он тут же заканделял пьяной синусоидой. Закосил под трудягу, принявшего на грудь лишку. Может, конспирация была не самой достойной, но выдумывать что-либо сложное не хотелось. Дойдя до нужного подъезда, привалился к яблоньке, задрал голову. Покусывая губу, минуту или две изучал обстановку.
Странно. Играла музыка – и, кажется, именно у Вовчика. Но что у него там может играть? У Вовчика всей мебели – шкаф да полторы кровати. Правда, телевизор они ему тоже когда-то дарили. Но всего полгода и проработал. С бодуна Вовчик оставил его включенным, и что-то там перегорело. Хорошо, хоть обошлось без пожара. А потом один из многочисленных Вовчиковых приятелей унес телевизор чинить к себе домой, да так и не вернул. Должно быть, действительно починил. Вовчик потом даже фамилии вспомнить не мог. Радио, впрочем, у него водилось, но старенькое-престаренькое. Не играло даже, – сипело едва слышно. Под него гости Вовчика и танцевали, и пели, и в карты резались.
Шоркнув по лицу ладонью, Дмитрий смахнул случайного комара. Продолжая слушать близкие наигрыши, попытался представить себе, как тщедушный Колюня отпирает шпингалеты и, крадучись, выбирается наружу. Стараясь не шуметь, повисает на руках, спрыгивает. Охая, поднимается и бежит. И ведь снять на пленку – как серенько все получится! Что называется – триллер по-российски! Неудачное падение, сломанные ребра… Впрочем, у Вовчика и этого не вышло. Ни побега, ни прыжка. Хотя кто знает, как его там караулят. Возможно, сидит, бедолага, прикованный к батарее. На щиколотках наручники, во рту кляп – попробуй сбеги!
Дмитрий оттолкнулся спиной от яблоньки. Все также пошатываясь, зашел в подъезд, поднялся на пару пролетов. Возле Вовчиковой двери на лестничной площадке курили двое. Один – худой и жилистый, явно на взводе, с чумными глазами. Второй – более трезвый, широкогрудый, с мускулистыми руками. На затылке пучок волос, как у Стивена Сигала, на левом плече недобрая татуировка – кинжал, оплетенный змеиным телом. Даже непосвященный почуял бы исходящую от куряк угрозу. Мельком Дмитрий подумал, что все-таки следовало брякнуть ребятам из ФАПСИ – Свату или тому же Тимохе. Что он, в самом деле, ломанулся без прикрытия? Не Рэмбо, слава Богу…
– Чего тебе, керя? – Мускулистый глянул косо и как-то сквозь. – В гости к кому пришел?
– Да нет… – Дмитрий старался говорить несвязно, язык послушно отяжелел – все равно как вал у глохнущего двигателя. – Я это… Подъездом ошибся.
– Тогда сваливай!
Дмитрий покорно развернулся.
– Э-э, погодь! У тебя сигареты есть?
Голос дребезжащий, какой-то нездоровый. Это, верно, тот с чумными глазами. И ежу понятно, что не сигареты ему понадобились. Дмитрий, не оглядываясь, покачал головой.
– А что есть?
Этот вопрос он и вовсе оставил без ответа. Было слышно, как на площадке завязалась короткая борьба. Кто-то кого-то похлопывал по плечу, оттаскивал от лестницы.
– Остынь, Крот! На хрен он тебе сдался?
Дмитрий спустился вниз, пошарив в карманах, достал пачку сигарет. Заодно взболтнул над ухом газовым баллоном. Вроде что-то булькает, хоть и не довелось проверить ни разу. Но тут уж как получится.
