Как один из них что-то говорил, а второй, логично дополняет. Затем наоборот, мужчины в этом дружно менялись. Отсюда понял: говорили обо мне. Ну, или в мой адрес.
– Слушайте внимательно юноша, запоминайте: Представляй, что на фронте – в контрразведке служишь. И пробуй догадаться, кто предатель? – Сделав очередной ход наставлял Пал Василич, привычно сравнивая все с Великой войной. Но я засмеюсь в ответ, по-детски: – Хи-хи-хи.
И точно помню(!), что про себя возразил: – Какой фронт? Да и предателей давно нет.
А он опять – сделав ход вторил: не замечая меня, но слыша мысли: – Это просто так, для твоего опыта. Тренируйся, анализируй и учись.
– Будто есть, представляй, размышляй много и в разных вариантах. Пригодится, – поддерживал его отец. И сам также мимосмотрит, насквозь: словно нет ребенка… Затем, опять все по кругу.
– Смотри внимательно, будь начеку. Готовься к самому невозможному. А лучше, заруби себе на носу: жизнь, она разная бывает, – продолжал Пал Василич.
Вдруг отец объявил: – Ну, Василич, не ожидал от Вас. Да… Пат – ничья.
Вот тут я снова не сдержался – присвистнул от этой неожиданности. Но не как всегда: спокойно – иронично и непринужденно, а почему-то громко. Громче и резче, чем обычно. От удовольствия наверное…. Что никто из этих милых мне людей не проиграл, и у них ничья. То есть: Дружба навсегда. Как же это все здорово!
Но затем, зачем-то свистнул по новой – еще громче. И опять раз, снова…
– Тут что-то не то, – понимаю – почувствовал.
– А что именно? Еще не знаю. Но уверен: дискомфорт полнейший. В растерянности, стал крутить головой. Что за дела? Вроде как свист чужой?! Просто теперь ощущаю: получается не от меня…
– Верно, – понимаю: он идет от ушей. То есть я слышу свист; но не тем которым свистел, а почему то иной – другой. Ведь я то это делал однообразно. А слышу ритмический свист. Даже, сказал бы: с каким-то, хоть и простейшим, но все же музыкальным рисунком. Одним словом – чужой. Так и дошло – докатило: получается, что свистел не я!
Мотаю еще головой – опять непонятно. Обычно то, в том клубе многолюдно было. А теперь, смотрю: долго никого. Только мы втроем, и пустые лавки – стулья.
Поднимаю голову вверх. Или показалось: что свистят оттуда? Нет, точно там свистун… Вижу: Светло – синий потолок, лампа дневного света и …
Разом посветлело. Белесый свет ударил в глаза. Их закрыл. А когда открыл и проморгал; все оставалось по-прежнему: молочно-белым. А еще, вдобавок к свисту клеился шум на пару с возней.
Так – понимаю, – все же кто-то есть в клубе. Хотя, никого опять не видно. И в моем окружении по прежнему зима: белым – бело, словно разлили молоко. Интуитивно я повернулся, и…. оказалось: Что лежу на боку, на кровати, уставившись в белую стенку комнаты. Уже включено освещение, и все ребята – из “десятки” призывников: кто одевался, а кто-то только-только вставал. Ну а услышанный свист – это команда: в свисток надрывался парень, в матросской одежде и c красной повязкой на рукаве.
– Так значит, это был сон?! Я спал?! – понимая происходящее, кричу в себе на себя. Мгновенно, сознание подключилось: – Мать честная, я ж в армии; на Флоте.
Вот и вспотел, от этой новой и неожиданной для прошлой жизни реальности.
– Все парни одеваются, а ты что? – спрашиваю себя.
– Подъем, – голосом говорит и опять свистит в свисток дежурный, матрос по казарме.
