– Иии? – У Володи совсем посоловели глаза.
– Что «Иии?». На обгон пошла, шельма!
Пляж разразился бурным хохотом. Любили Пашку, хоть и брехуном был. Но если он появлялся в обществе, никто не оставался печальным. Он был винтиком, наверное, даже главным винтиком в этом «социальном механизме». Он оживлял, придавал значимость, давал понять, что все не напрасно! Что все будет хорошо! И не просто хорошо – как итог выполнения поставленной цели и задачи, как это обычно делал Володя. А просто хорошо! Даже, если у тебя и у других куча недостатков, даже если все летит в тартарары! Все будет хорошо. По-человечески, по-доброму, по-честному. Может этого Лии и не хватает? Честности и доброты? Но ведь Город – это итог той доброты. Что же здесь ни так?! Почему в этом мире она чувствовала так одиноко. Ведь среди нее должны были быть еще люди, такие же как Пашка- те, в присутствии которых, ты чувствовал бы себя живым. И от Города этого не зависит. Это тайна, не разгаданная никем, ни Хранителями, не трудягами Города, ни Володей с его максимализмом. Вот поэтому часто она думала об Экспедициях. Там все по-настоящему, как и должно быть – без лицемерия, без предвзятости, по-честному.
Холодок прошелся по телу женщины. Она снова смотрела на них, как на чужих людей. И от этого было страшно. Наверное, поэтому, хотелось больше молчать и держать нейтралитет. Не чувствовала она себя частью этой системы. Как и Паша. Как многие другие, кто стал Искателем.
А тут как раз стали их вспоминать. Тех, кто ушел в Северные экспедиции. Сердце снова защемило той приятной нежностью, которое возникало при упоминании данной темы.
А вот Володя терпеть не мог Искателей. Он ненавидел их всеми фибрами души и даже не хотел вникать в отчеты, хотя это была одной из направлений его работы.
– Мой дядя был Искателем, – проговорил один из приглашенных гостей. Это был младший сотрудник Юра. – И он утверждал, что однажды увидел там странных людей, одетых в звериные шкуры.
– Наверное, твой дядя был единственным, кто их видел! – Снова завел свою шарманку Саша, но Паша вдруг перебил его.
– Нет, ребята. Не все так просто! Я когда-то знавал одного замечательного Искателя! Лучшего из лучших. Он не просто человек, а Человечище! Гора! Таких, поди, и с огнем не сыщешь!
– А как его звали? – Оживившись, спросила Лия.
– Представляешь, забыл, дурак! Имя такое чудное. Лев что ли? Я его в последний раз два года назад видел. Он мне поле перепахал одним махом.
–Лев, – пробормотала себе под нос Лия. – Нет, не Лев, но что-то похожее, такое знакомое.
– И все-таки львиное в нем все же что-то было. Все тело, как после боя. Без руки, с протезом. Лицо перерезанное. А натура какая! Жизнь таких не сгибает.
– И куда он делся? – снова спросила Лия, плохо скрывая волнение в голосе.
– Не знаю, ушел, наверное. Хотя он говорил, что время Экспедиций для него уже прошло безвозвратно, но он очень много расспрашивал о Пустыне.
– В Пустыне и сгинул! – мрачно усмехнувшись, проговорил Володя. – Только входы туда уже закрыты. Там ничто живое не проживет дальше одного дня.
– А если проживет? – Снова вмешался Юра, младший сотрудник. – Мой дядя говорил, что Пустыня может быть не такой опасной, как о ней предполагают.
– Ну да, ну да! – Мрачно улыбнулся Саша. – Наверное, поэтому оттуда живыми не возвращаются.
– Не возвращаются… – прошептала Лия и встретилась глазами с Пашей.
