Мария Ильинична, к сожалению, больна. Я отодвинул в сторону комнатную боярыню и сам прошёл в опочивальню вдовой царицы. Да, она в сознании, но выглядит плохо. Жара нет, но женщина жалуется на слабость и зрение подводит. Я, как мог её успокоил и пообещал позаботиться о племяннике. И сразу дал команду позвать к царице Тимофея.
Ну а младенец Фёдор и не подозревает о перипетиях вокруг его личности. Пускает пузыри и дрыхнет как сурок, рядом кормилица и мамки. Охрана здесь серьёзная. Смешанная, тут несколько постов охраны из моих гусар, рейтар личной охраны и обязательно дежурит кто-то из моих личных телохранителей. Чужих нет, стрельцам я не доверяю. Здесь Пахом ведает службой, а ему верю как себе.
К вечеру мне удалось встретится ещё раз с патриархом. На сей раз я решил проявить вежество и сам напросился к нему на приём. Патриаршие палаты только несколько лет, как возвели русские мастера на месте старого митрополичьего дворца. Это целый комплекс, краеугольным камнем которого является церковь двенадцати апостолов.
Первый этаж чисто хозяйственный. На втором парадные помещения для официальных приёмов, но меня провели по лестнице сразу на третий этаж. Тут личные покои патриарха. Это видимо придаёт моему визиту форму приватного.
На сей раз я прибыл один, охрана осталась снаружи. Этим я стараюсь показать, что доверяю родной церкви. Глава русской православной церкви Иоасаф является вторым по счёту с таким именем. Интронизирован два года назад и имеет официальный титул «Великого государя». Поговаривали, что он в своё время поддерживал планы митрополита Новгородского и Великолуцкого Никона. Тот к тому времени уже был личным духовником государя, но взобраться на патриарший престол помешала моя злопамятная особа. Самым радикальным способом. Так вот, Иоасаф II входил в группу единомышленников Никона наряду с протопопом Авакумом, нынешним главой Тайного приказа Ртищевым, профессором богословия Каптеевым и другими членами кружка «ревнителей благочестия».
Я умышленно затронул тему реформ в церкви и через два часа неторопливой беседы мы расстались вполне довольные друг другом. Патриарх прощупывал меня на предмет отношения к церкви и вроде я не подкачал. Мне позарез нужна его поддержка. Примечательным стало наше прощание. Как бы вскользь патриарх поинтересовался моим мнением по поводу претендента на царский престол. Я ответил честно, как думал:
– Ваше святейшество, я как и остальные московские бояре крест царю целовал, что признаю наследником царевича Алексея. От этого не отказываюсь и все силы приложу, чтобы он сел на отцовский трон.
Что характерно, святой отец не спросил у меня, что я намерен делать в случае, ежели старший племянник физически не сможет занять место отца. Остальное осталось в тени. Я не упомянул младшего племяша, а патриарх просто кивнул в знак того, что принял моё мнение.
Тяжёлый день я окончил обходом Кремля. Со мною шагает верный Пахом, два телохранителя и десяток рейтар. На Боровицком холме необычайно пустынно. Обычно тут до темна шныряют слуги или служащие различных приказов. А сейчас деловая жизнь застыла. Все выжидают, чем закончится и чья возьмёт? Как бы наблюдается значительный перевес партии консерваторов во главе с Долгоруковыми и их приспешниками. Им противостоит Ближняя Дума, состоящая из десятка бывших царских советников. Большая их часть в данный момент сидит в подвалах Тайного приказа. Но я склоняюсь к тому, чтобы выпустить сидельцев и при этом перетянуть на свою сторону. С теми, кто всеми силами стремится сохранить обычаи дедов и готов ради этого убивать даже детей – мне не по пути. Тут многое зависит от результата работы группы Петра Аксакова.
