Сделав два резких взмаха, под хруст сухожилий Миджер припустил вверх по холму, резко, в такт бегу, вдыхая и выдыхая. Кислород – лучший допинг, что бы там ни говорили любители химии.
– Курсант Миджер Энис!
– Да, сержант!
– Почему вы всегда являетесь на занятия впритык?
– Не хочу тратить на себя ваше внимание, сержант!
– Моё внимание это моё дело, курсант. Возможно, я хочу с вами кое о чём поговорить, а вы мне не оставляете такого шанса.
– Виноват, сержант, завтра приду заранее!
– Будьте так любезны.
Сержант смотрелся жутко – с изукрашенной бесцветными разводами кожей на безволосом лице, без обеих рук, с безумным пластиковым манипулятором, спрятавшимся у него на груди. Нужно было видеть, с какой ловкостью он им при случае орудовал! От этого становилось ещё жутче, но, как ни странно, даже мерцающие частотой сканирующего луча его зрительные имплантанты, заменявшие сержанту потерянные глаза, ничуть не смущали Миджера своей нарочитой нечеловекообразностью. Если увечья дяди Остина и казались ему чем-то ужасным, недостойным человека, уродующим его физическую красоту, то сержант казался частью этой машины, в которую его превратила судьба, он жил в ней, как моллюск живёт в своей раковине. И был тем доволен, что есть ещё в Галактике цель для приложения его могучей энергии – целью были такие, как Миджер, будущие жертвы неминуемой бойни.
Если другие вернувшиеся часто казались жертвами печальных обстоятельств, сержант был частью военной мясорубки, её продолжением, смыслом и движущей силой. Он возглавлял местное отделение рекрутерской подготовки и гонял всех и каждого лично, не полагаясь на других отставных сержантов. К слову, он был единственным из них, кто официально ни в какую отставку и не уходил.
– Курсанты! Сегодня я хочу, чтобы вы показали, чему вас всё это время учили. Это не финальный экзамен, но пора вам попробовать себя в том деле, к которому вас тут так долго готовили. Сегодня пройдёт один из ключевых тестов, по результатам которых из вас выделят кандидатов на дополнительное обучение – которое вам придётся проходить отнюдь не на Имайне… – этот голос был не таким безжизненным, каким привыкло слышать ухо синтезированную речь. Он звучал ровно, обволакивая сознание. Миджер почувствовал, что ему даже интересно, что же это за тест. Прошёл ли его сам сержант, всё-таки его списали на планету, пилоту же не нужны ни руки, ни глаза, чтобы управлять боевым модулем. Значит, на пилота сержант не был годен.
– И теперь, если все всё поняли, прошу по кабинам. Если кто-то нервничает, можете не волноваться – тест пройдёт в автоматическом режиме, все вы будете без сознания.
Миджер ничего такого не чувствовал. Боялся он смерти, падающей с небес. Бояться дурацкой машины, забирающейся тебе в мозг, было глупо.
Затылок обдало испариной холода, два коротких укола – имплантанты неприятно упёрлись в кости черепа. Сколько раз Миджера убеждали инструкторы, объясняя, что имплантная сеть имеет ячейки в несколько микрон, и никуда «упираться» её элементы не могут физически, ему было всё равно – субъективные ощущения оставались. С оглушительным хрустом инъектор пропорол кожу у основания шеи, на глаза надвинулся шлем проектора, и тут же всё угасло, оставив его в одиночестве в мире пустоты и тишины. Как он ни силился, не смог заметить ничего значительного, только две или три ошалелые мысли метнулись под сводами его черепа.
