– Что за чушь вы несете? – воскликнул Гасттольф. – Вы думаете, что кто-то из наших спутниц королева? И какого же королевства?
Голос старого воина звучал насмешливо, но рука давно уже легла на рукоять меча, готовая в любой момент вытащить его из ножен.
– Да, наверное, Вы правы! – глядя лишь на Аэльгрис, произнес Сребреволосый. – Должно быть, я обознался. В таком случае серьезная опасность вам не грозит. Засим откланиваюсь. Прощайте! – и, коротко кивнув принцессе, он вернулся к своему скакуну.
Сребреволосый вскочил в седло, наклонился к шее белого жеребца, шепнул ему что-то на ухо, и тот, медленно перебирая ногами, двинулся в путь.
Спина Сребреволосого постепенно удалялась, а Аэльгрис все смотрела ему вслед, и голосок в ее голове все настойчивее твердил ей о том, что отпускать их странного попутчика ни в коем случае нельзя.
Принцесса пришпорила Иномо и поскакала вслед за Сребреволосым. Гасттольф и Усея, помогавшие раненому Эриву спешиться, оглянулись, но их запоздалые крики:
– Вернитесь, госпожа! Вернитесь, Ваше Величество! – лишь раззадорили Аэльгрис.
– Постойте! – крикнула она вслед Сребреволосому, но он не остановился. – Да постойте же вы!
Принцесса заставила свою кобылу перебирать ногами еще быстрее и вскоре поравнялась с мужчиной.
– Вы что-то хотите мне сказать, Ваше Величество? – глядя прямо перед собой, произнес Сребреволосый.
Принцесса непроизвольно оглянулась назад, на Гасттольфа, вновь оседлавшего лошадь и помчавшегося за ними, уверенная, что это именно неосторожный выкрик старика выдал их.
– Его притворное удивление не могло обмануть меня, Ваше Величество! – ответил на немой вопрос Сребреволосый. – Я узнал вас отнюдь не по кулону. Я помню ваше лицо, ведь в тот день, когда Ваш отец надел на Вас это украшение, я стоял на том же балконе, охраняя Ваши жизни!
– Что? – изумленно переспросила Аэльгрис.
Но продолжиться беседе не дал Гасттольф, настигший их и перехвативший узды Иномо.
– Вам не следует удаляться от нас, Аэльгрис! – шепотом произнес воин.
– Что ты себе позволяешь, Гасттольф? – возмутилась этой бесцеремонности принцесса. – Не забывай, теперь я – твоя королева, так что обращайся со мной подобающим образом!
– Прошу прощения! – телохранитель тут же отдернул руку и склонился в почтительном полупоклоне. – Ваше Величество! – добавил он, с тревогой косясь на Сребреволосого.
Тот придержал своего жеребца, чтобы принцессе вновь не пришлось его догонять, и с абсолютно бесстрастным лицом наблюдал за происходящим.
– Он знает, кто я! – успокоила Гасттольфа Аэльгрис. – Говорит, что служил моему отцу. Возможно, вы знакомы?
Старый воин выпрямился и взглянул в лицо Сребреволосому. Принцесса, выждав для приличия пару секунд, тоже уставилась на их попутчика.
Теперь, вблизи, несмотря на абсолютную белизну его волос, Сребреволосый вовсе не казался ей стариком. Во всяком случае, морщин на его лице было гораздо меньше, чем шрамов. Большинство из последних были мелкими, едва заметными глазу, но три рубца выделялись на общем фоне.
Первый из них начинался у уголка левого глаза Сребреволосого и шел наискось через всю щеку к верхней губе, разделяя ее на две половины. Второй шел от правого уха по дуге к подбородку, словно кто-то пытался снять с лица мужчины кожу, наподобие апельсиновой кожуры. А третий косой чертой разделял его лоб на две половинки.
– Не припомню, чтобы видел кого-то похожего среди солдат короля Альдегарда! – произнес через пару минут Гасттольф.
