Обняла себя за плечи и неспешно направилась в сторону дома. Городок у нас тихий, поэтому по ночам мало кто шастает. Позвонить папе или вызвать такси я не могла за неимением телефона, а ловить попутку теперь не рискну даже под страхом смерти. Хватит с меня маньяков. Засяду дома и носа не покажу в обществе.
Идти по моим прикидкам предстояло минут сорок. Улицы пустовали, редкие фонари освещали дорогу. Где-то лаяла собака. Я же неотвратимо погружалась в пучину страха. Каждый шорох заставлял вздрагивать, а проезжающая мимо машина вынуждала прятаться в самых тёмных местах. Вновь появилась жажда. Сейчас я согласна выпить воды даже из лужи, но, к сожалению или счастью, погода стояла сухая.
Интересно, сколько я пропустила. По ощущением лето было в самом разгаре. Очевидно, что прошёл не день и не два.
Добралась до нужного поворота. Во дворе стояла папина старенькая машина, которую он отказывался менять, как бы мама не упрашивала. Мне же она нравилась и наводила на ностальгический лад. Детство у меня и правда было самое замечательное.
Стараясь не шуметь, обхожу наш одноэтажный домик с пологой крышей. В планах пробраться через мамины кустовые розы до окна родительской спальни и поднять кого-нибудь из них. Других вариантов не представлялось. Ключей у меня не нет, а будить с жутким дребезжанием дверного звонка – идея не из лучших.
Пока пробиралась по палисаднику, вспомнила о бочке с водой, которую набирал папа для полива огорода. Зачерпнула ладошками спасительную влагу и с наслаждением сделала глоток. Вкус у воды оказался отвратительным, будто бы в бочке растворили горькие таблетки. Кое-как отплевалась, вытирая рот грязным рукавом платья.
– Отравы от вредителей что ли насыпали? – прошептала я, наблюдая, как рябь на поверхности воды затихает, и появляется едва различимое отражение моего лица. – Какого?
Глаза светятся алым, как у того чудика. У рта остались тёмные разводы. Наверное, земля не до конца отмылась. Плюнула на тяжёлые размышления, решив, что разберусь с внешностью позже. Сейчас же усиливающаяся жажда подгоняла меня вперёд.
Не успела отойти от бочки с отравленной водой, как услышала знакомый голос.
– Элайза? Это ты?
За забором стоял мой сосед, удивлённо распахнув глаза. Димка был моим одноклассником. В детстве мы неплохо общались, но в пубертате меня угораздило в него втрескаться по уши. Я не призналась, страшно ревновала его ко всем подружкам, которых он менял с завидной регулярностью. В итоге вышло так, что я, не желая страдать от подростковой влюблённости, отдалилась, и наше общение свелось к приветствию и взаимному поздравлению на именины.
Дмитрий Петрочевский превратился в красивого и спортивного парня. Рост под метр девяносто, очерченные мышцы, выглядывающие из-под широкой майки, чёрные, короткие волосы и небесно-голубые глаза. В последние годы у нас редко получается видеться. Родители его переехали из соседнего дома, по слухам, в другой городок к бабушке. Дима же устроился работать в государственное охранное предприятие. Поэтому появлялся он здесь теперь не часто.
– Дима? Привет, – как родному обрадовалась, шустро перепрыгивая через кусты цветов. – Димочка, дай водички, – преданно заглянула ему в глаза, жалостливо скорчив губы.
Парень на секунду болезненно поморщился и сразу же расплылся в улыбке.
– Пошли ко мне, горе луковое. Утром домой пойдёшь. Перепугаешь родителей посреди ночи.
