Все бабы дуры - страница 21

Но вот когда он сможет? Потом ему нужно будет беречься от перенапряжения и излишних встрясок, а любовная история на стороне – это всегда стресс, хотя и радость. Если он останется только в семье с недающей женой, он лишится радости жизни, которая у него была, хотя если он не сможет, то тогда с женой они будут жить просто душа в душу: он не может, а она не хочет, тогда уже и никакие любовницы не нужны.

Вот такие мысли постоянно лезли в мою голову, я жутко скучала, мне его ужасно не хватало и морально, и физически, но работа и домашние хлопоты заполняли мое время.

Кус-кус, мой любимый рыжий кот, терся о мою ногу, как будто говоря: «Не думай ни о чем, все будет хорошо».

Я мыла посуду глядя в окно, слезы капали мне на руки, я даже не утирала их, пока не начала шмыгать носом. Кус-кус терся все сильнее, успокаивая меня, я опустилась рядом с ним, погладила влажной рукой, почесала за ухом, он приподнялся и лизнул мне щеку, я улыбнулась ему и взяла на руки.

Кус-кус не любит такие телячьи нежности, но тут просто затих в моих объятьях и молча сносил мою ласку, понимая, что мне сейчас это нужно, потом все-таки высвободился и спрыгнул. Немного успокоившись, продолжила мыть посуду. Раньше я терпеть не могла мыть посуду, для меня это была как каторга, в детстве я шла ее мыть, только когда была расстроена и надо было поплакать под шум воды, а сейчас мытье посуды, скорее, как релаксация: есть время побыть со своими мыслями, а иногда и поплакать, если очень хочется, сейчас я уже крайне редко плачу, как-то плаксивость – это не мое.

Мое – это улыбнуться, даже сквозь слезы, и идти дальше, несмотря на все трудности и препятствия, встречающиеся на моем пути. Вот и сейчас я хитро улыбнулась своим мыслям, придумав одну штуку. Если все получится, я порадую и себя, и Сашку.

Саша лежал в больнице, вокруг него все время толпилось много людей, жена уговорила медперсонал, чтоб ее не выгоняли на ночь, и спала в кресле, и сколько бы он ее не уговаривал ночевать дома, она ночевала у него, только уезжая домой переодеться и помыться, а еще помочь Стасу с выбором квартиры, он жил в их квартире с Карин и Эриком.

Карин помогала ему с переводами в разных инстанциях, а он помогал им – Эрику с уроками. Эрик учился в 9 классе, максимум, что Стас мог, – это объяснить физику и математику, ну и по-русски, конечно, иврита он пока не знал, дети помогали ему с ивритом.

Стас хотел как можно скорее снять квартиру и переехать, чтоб не мешаться семье в такое непростое время, но получилось так, что он стал помогать и по хозяйству, и с детьми, пока Саша был в больнице и все семейство моталось туда-сюда, некому было даже приготовить еду, и Стас взял эту задачу на себя, не зря же он был ресторатором и очень неплохо умел готовить.

Саша сам попросил его помочь им, когда он был у него в больнице, и присмотреть за детьми и Ингой, которая между всеми разрывалась.

Стас и сам бы с удовольствием присмотрел за Ингой: после того безумия в день его приезда им почти не удавалось побыть наедине, Инга все время под любыми предлогами брала кого-то из детей, когда нужно было увидеться, или вообще поручала его Карин. Он понимал ее смятение и испуг и понимал, что это долго не протянется, когда-нибудь им придется объясниться или оставить все как есть и ничего не менять.

Но он не хотел ее потерять совсем, он готов был быть хотя бы просто другом, хотя это невыносимо, так хотеть женщину и не иметь возможности даже прикоснуться к ней.