– А зачем лайкру дырявить? – удивился начинающий велосипедист.
– Ну, при падении на асфальт на приличной скорости, например.
– А без падений нельзя?
– Нужно! Но не всегда получается… Помнишь, у меня на левой ноге такое большое светлое пятно?
– На левой ноге? – Йон кивнул, припоминая, и, не удержавшись, добавил: – Только я всегда думал, что у обычных людей это место называется «попа»…
– Пусть называется… – милостиво разрешила Катталин. – Так вот, это я пару лет назад, здорово так, упала…
– Больно, наверное, было?
– Спрашиваешь! Асфальт – он твердый и шершавый.
Йон поежился, представляя.
– А может, ну его? Если это так… сложно.
– Нет уж, отставить панику! Не бойся, все не так страшно.
– Я не боюсь. Просто представил, как тебе было больно и мне так тебя что-то жалко стало…
– Ничего, все уже зажило давно… – отмахнулась девушка. – Давай, быстренько одевайся и спускайся вниз!
Привстав на цыпочки, она быстро поцеловала мужа, он в ответ попытался ее схватить, выронив половину вещей, но Катталин, ловко увернувшись от его объятий, выпорхнула из комнаты. Йон подобрал с пола и разложил рядком на кровати всю экипировку, еще чувствуя в руках приятное прикосновение к обтянутым тонкой эластичной материей бокам жены.
Он надел велоформу – черный низ, красно-белый верх и посмотрелся в зеркало. С непривычки он чувствовал себя словно раздетым, но в целом ему даже понравилось. От природы Йон был длинноногим и худощавым, а наметившийся, было, в последние годы небольшой животик давно исчез, благодаря регулярным занятиям физкультурой под руководством непоседливой ведьмы. Натянув носки и сунув руки в перчатки без пальцев, он спустился в гостиную, где был встречен одобрительными взглядами Одри, жены и Полин, а также критически настроенным Микелем:
– Сестренка! Твой муж – толстяк!
– Что? – возмутился Йон. – Где это?
– Вот! – велогонщик приблизился и непочтительно ущипнул друга за бок. – Первосортный жир! И лохматые ноги – это неправильно!
– Отстань! – заступилась за мужа Катталин. – Вот он научится ездить, втянется… А там можно будет и внешний вид подправить, правда, милый?
– М-м-м… Я подумаю… – пробормотал тот, переводя взгляд с гладких, будто натертых маслом, мускулистых ног велосипедной семейки на свои, весьма заурядные, поросшие рыжеватыми волосками конечности.
– Да ладно, я пошутил, – смилостивился Микель, – главное, чтобы тебе кататься понравилось.
– В детстве, вроде, нравилось… Только это было о-очень давно.
– Очень давно? Да ну? Тоже мне, старикан нашелся! Пошли, выдам тебе коня, пенсионер!
– А на ноги что мне надеть? Кроссовки?
– Не, это не подойдет… Подберем что-нибудь!
Они прошли в прихожую, а оттуда через небольшую дверь попали в обширный гараж, где помимо ярко-желтой машины Микеля и пустующего сейчас пространства под папин «Ситроэн», оставалось достаточно места для десятка разноцветных велосипедов, в основном шоссейных, но были видны и несколько горных с толстыми зубастыми колесами. У стены стоял высокий, до потолка, стеллаж, забитый велообувью и шлемами.
– Смотри, сколько у нас этого добра накопилось! – Микель снял с полки пару белых велотуфель по виду совсем новых. – Примерь, они мне не очень подошли… И шлем вон тот возьми с верхней полки.
Йон, не задумываясь – сказались постоянные тренировки, щелкнул пальцами, и красно-белый блестящий шлем плавно опустился ему прямо в руки.
– Эх, мне бы так уметь! – восхитился Микель способностям друга и выкатил из дальнего угла немного пыльный белый гоночный шоссейник. – Так, велосипед я тебе свой позапрошлогодний тренировочный отдам, не возражаешь? Я на нем уже не езжу, а он очень еще неплох! И пробег совсем небольшой.
