Меж колоннами были развешаны разноцветные шары, что придавало праздничность предстоящему мероприятию. За круглыми столиками, посреди каждого из которых стоял горящий светильник в виде вазочки, отчего в полутёмном зальчике сразу веяло каким-то ненавязчивым уютом, уже рассаживалась пуб лика. Я стоял, высматривая столик с какой-нибудь одинокой дамой бальзаковского возраста. Кстати, бальзаковский возраст, могу сказать как относительно неплохой знаток французской литературы, это совсем не пенсионный, как принято думать у нас, а возраст женщины немного за тридцать, то есть опять же по нашим меркам, совсем молоденькой. Хотя, как я стал с некоторых пор понимать, и женщин бальзаковского возраста я уже перестаю привлекать. Увы и ах…
Свободных столиков не осталось, везде сидели по трое-четверо, и лишь один занимала одинокая девушка в белом вязаном платье. Я почему-то совсем не переношу одежду крупной вязки, а с мелкой мирюсь с трудом. Но что тут было делать… Я подошёл и склонился в полупоклоне-полувопросе: «Вы позволите?» Она подняла ко мне голову и несколько секунд молча смотрела на меня снизу вверх, потом без выражения сказала: «Не занято». Пока она медлила с ответом, я хорошо её рассмотрел, спасибо светильнику на столе. Девушка была, говоря на булгаковский лад, явно второй свежести. Ответ её меня почему-то неприятно задел, и я присел за столик с мыслью её тоже чем-нибудь зацепить. Но для этого сначала надо было расположить её к себе. И я нацепил маску простака, начав расспрашивать её обо всём происходящем, так как я, мол, здесь первый раз и ни с кем не знаком.
Она отвечала, по своему обыкновению, не сразу и достаточно односложно и отстранённо, но постепенно я узнал, что живёт она в Подольске, где изредка выступает Лилиана, что её песни ей очень нравятся и она даже входит во что-то вроде фанского клуба бардессы Дроздовой и иногда даже выезжает на её концерты по области. Что случилось и сегодня. Она и с самой Лилианой знакома, говорила вязаная девушка, вертя в руках высокий и узкий бокал с пузырящимся напитком. «Что это у вас за шипучка?» – спросил я Татьяну: первым делом я сам назвался и спросил, как её звать-величать. «Это шампанское! – неожиданно оживилась она. – Вон оно стоит на столике для всех. А вон рядом, видите, в коробке диски Лилианы, их тоже можно взять бесплатно, чтобы потом подойти за автографом».
В стороне стояли два рабочих столика: на одном покоилась коробка с компакт-дисками, другой был уставлен бокалами на подносе, рядом с которым стояли бутылки шампанских вин. Открывал их и разливал вино, которое сразу расхватывали страждущие, молодой человек в каком-то официантском фартучке. Я поднялся и пошёл за диском. Тут у микрофона на эстрадке появилась дородная дама и стала громким голосом говорить о Лилиане Дроздовой, какой это замечательный и талантливый человек.
Оказалось, что дама представляет местную администрацию, с которой Дроздова по неизвестной мне причине оказалась на короткой ноге. Зато это объясняло, почему для презентации альбома ей предоставили достаточно большой, а по местным меркам, наверное, самый крутой Дом культуры. Я взял из стопки диск с яркой обложкой, где красовалась Лилиана с гитарой. Взять, что ли, и шампанского? Я, конечно, за рулём стараюсь не пить, но сегодня, похоже, тут меня ожидает скука смертная, так что развлекать себя мне придётся самому. Я сунул диск под мышку, подхватил два бокала и направился к своей вязаной подруге. Представление бардессы Дроздовой окончилось, и на сцену вышла она сама.
